4.5

Очень провокационное название, можно подумать, что роман натуралистический. В романе действительно много натурализма, но не эротического, а натурализма войны, болезни, смерти: то кишки вываливаются после осколка снаряда, то голова разбрызгивается от прямого выстрела, то непонятная слизь сочиться из гниющего человека, и подобных эпизодов более чем достаточно. А как иначе, если рассказывается в нем о том, как китайская деревня переживала двадцатый век, его революции, войны, оккупации, строительство коммунизма. В русской литературе есть похожие романы, например «Тихий Дон», «Тени исчезают в полдень…», «Вечный зов» и другие. В них обычно в центре повествования одна, иногда две, крестьянских семьи в два-три поколения, и им предстоит приспособиться к серьезным историческим переменам. Вот и у Мо Яня в романе сюжет строится на проблеме выживания одной крестьянской семьи по фамилии Шангуань. Начинается роман с японской оккупации их деревни в 1938 году. Японцы не задумываясь застрелили взрослых мужчин Шангуань, но при этом вылечили Лу Шангуань, невестку, которая никак не могла разродиться. Без японского доктора и она, и дети бы умерли. Лу Шангуань стала одним из главных героев романа.
Именно она обеспечивала последующее выживание всех малышей в семье. Это именно про нее – «большая грудь, широкий зад». Автор всем романом как бы спорит с традиционной оценкой женщин: что, дескать, в них ценного? Он рисует такую картину, что именно женщины, особенно женщины-матери, и есть опора Китая, на них жизнь и держится. Мужчины у Мо Яня какие-то слабоватые, начиная с главного персонажа Цзиньтуна Шангуаня, и заканчивая эпизодическими персонажами вроде его отца, застреленного японцами в первой главе. А вот женщины – деятельные, с чувством ответственности, и, кстати, многие умеют хорошо драться.
Критики о романе писали, что «при всем ужасе и натурализме происходящего это яркая, изящная фреска, все персонажи которой имеют символическое значение». Значит, роман написан с многочисленными аллюзиями к другим произведениям, как «Парфюмер» Зюскинда или «Внеклассное чтение» Акунина. Для знатока литературы чтение таких романов как игра – угадать все произведения, что зашифрованы в тексте. Я китайскую литературу плохо знаю, поэтому опознала только братьев Сыма – Тин и Ку, в китайской классической литературе есть сюжет про двух братьев, старшего и деятельного младшего.
В отличие о русских романов на эту тему, которые обычно завершаются успешным строительством социализма, Мо Янь развил тему до середины 1990-х годов, когда в Китае уже вовсю шли реформы Дэн Сяопина. И как ни бьются члены семьи Шангуань ( или совсем не бьются, а хотят лечь и умереть, как Цзиньтун), никак жизнь наладить не могут. У кого-нибудь вроде начнет что-то получаться поначалу, ан нет, все равно все как-то быстро рушится. Цзиньтун же пример человека, который категорически отказывается от борьбы за существование. Пока мать есть, он еще кое-как живет, а как ее нет, и ему ничего не надо. Автор подчеркивает его ненормальность тем, что у Цзиньтуна есть особенность, какое-то извращение, и непонятно, оно сексуальное или пищевое – он может питаться только молоком, больше ничего не ест. Мо Янь как-то заметил, что все интеллигенты такие. Ясно, что «молокосос» - это метафора, очевидно, автор полагает интеллигентов очень инфантильными людьми. В конце Цзиньтун узнает страшные детали жизни его матушки, хоронит ее на пустыре, но тут сталкивается с представителем власти, который запрещает хоронить, а требует только кремировать. И Цзиньтун хочет умереть на могиле матери. Судя по этому роману, у автора нет оптимизма по поводу китайских реформ.