3.5 Китайские тьмутаракани

Китай, оказывается, бывает таким разным. Бывает созерцательным, неторопливым, буддистским. Бывает ошеломляюще быстрым и резким, как мегаполис. Продажным. Осторожным. Сверкающим. Душистым. Это все Китай, или мои ассоциации от него. Но что меня всегда поражало, так это неизменная жестокость людей, живущих там. Самые кошмарные войны - китайско-японские, на мой взгляд. Что у тех, что у других напрочь отсутствует какая-то душевная жилка, позволяющая чувствовать чужую боль, и оттого они могут ее только выражать. Возможно, это непонятно я пишу, но во всех произведениях азиатских авторов, возьмем обширнее область, это и японские писатели, и китайские, и вьетнамские, и вообще, азиатские, нет ничего похожего на эмпатию. Герои книг могут мучиться от внутренней боли, корчиться в огне практически, сгорать от душевных мук, но ни один другой герой им не поможет, не выслушает. Гори в аду, чувак, гори.

То было лирическое отступление, потому что я вот села размышлять о книге, и поняла, что она меня вообще не задела, не зацепила, прошла мимо, короче. Я с трудом вообще вспомнила, о чем она. Осталось только впечатление всеобщей жестокости друг к другу. Китай. Времена Мао. Культурная революция. Западные книги и искусство запрещены. Всех интеллигентов и детей интеллигентов отправляют в китайские тьмутаракани на перевоспитание в рабочие поселки. И вот бывшие талантливые стоматологи и скрипачи возятся в говнах, собирают рис с полей. Дети усланы из семей, предоставлены руководителям колхозов, а по сути сами себе. Вот два таких мальчика объединились и живут вместе, а у их "друга", оказывается, есть одна такая сумочка, в которой лежат сокровища: французская и русская классика. Гюго, Стендаль, и - неожиданно - Бальзак.

А там где мальчики, там и девочки всегда рядом. Так и закрутится история двух мальчиков и девочки и запрещенных книг. Любовь, секс, ревность и рисовые поля. И Бальзак. Мальчики узнают что-то про себя, девочка про себя, позврослеют немного. Обычная такая история, но на фоне экзотических для нас декораций. Декорации декорациями, но из-за обыденности истории, непонятно, зачем было писать книгу. Ну любовь, ну ревность... никто никого не убил. А может, это культурный феномен? Что для нас, носителей европейской культуры, обыденность, для китайцев - внезапность и открытие? Что у людей есть чувства, и к ним можно прислушаться?