Книга Бориса Моисеева нетрадиционна так же, как и нетрадиционно почти всё, что делает этот человек на эстраде и в жизни. Оригинально само название - "Птичка. Живой звук". Причем это даже не воспоминание в обычном смысле , а скорее разрозненные эпизоды жизни, наговоренные спонтанно на кассету и затем расшифрованные журналистом. Благодаря этому мы слышим живую речь собеседника, изобилующую жаргонизмами, легкой матерщиной и фирменным словечком-паразитом Бори - "окей?" Борис в книге очень задирист, эмоционален, в меру искренен, хотя и с долей рисовки (ну, на то он и артист). Моисеев живописует о своей дружбе с Людмилой Зыкиной, Лолитой, Кристиной Орбакайте, семейством Кобзона, рассказывает о причинах конфликта с Людмилой Гурченко, дает гневную отповедь своим недоброжелателям и хулителям в лице пианиста Николая Петрова и хореографа Аллы Сигаловой (хотя, в общем-то, зачем метать бисер перед свиньями?) Естественно, немало места в книжке посвящено Алле Пугачевой, о том, как Борис заставлял ее заниматься зарядкой в период подготовки ее эпохального шоу "Пришла и говорю", и за что он готов простить Примадонне всё. Узнаем мы и о знакомстве Бориса с легендарным Бенни Андерссоном, и о скандально известном в 80-е годы танце "Ночь в Бангкоке" (за который Пугачева, кстати, получила строгий выговор).

Однако, есть в книге и недостатки. Прежде всего, это сбитая хронология. Непонятно, что и когда происходило, временные накладки. Очень небрежно рассказано о гастролях артиста в Италии, о периодах его жизни во Франции и Америке. И уж совсем непростительным ляпом для журналиста, делавшего литературную запись, является словосочетание "Пушкинский бульвар". Ну нет такого, друзья, в столице. Да и Большой театр расположен слишком далеко от Пушкинской площади. Неясно, чем руководствовался Борис Моисеев, вступая и в ряды "Единой России". То ли его позвали туда, то ли он сам разделяет эти идеалы, устремления - хотелось бы, чтобы об этом было написано четче. И конечно, Борис в очередной раз запутался в своей сексуальной ориентации. Так, в начале книги он пишет: "Ни в одном моем доме нет ничего, что бы напоминало дом, там гомосексуалиста, извращенца или гея. И никогда не будет! Потому что в моей жизни больше провокаций". А уже через несколько страниц, комментируя негативное отношение к себе со стороны телеканалов, вопрошает: "Что я, один, что ли, в стране гей?"

Вообще, если не знать, кто такой Борис, то по прочтении книжки складывается ощущение, что это брутальный натурал. Но тогда зачем все эти романтические, поданные полунамеками истории с Сашей Елисеевым из Белорусского хореографического училища, с Германом, Данилой? Впрочем, если б не все эти нескладушки и парадоксы, не случилось бы такого яркого явления - Борис Моисеев. Если рассматривать по отдельности, он «проседает» по всем статьям: певец – никакой, танцор – когда-то да, был, сейчас – так себе, внешность – ну явно не Аполлон. А вот вкупе есть такое явление – Борис Моисеев.