3.5

Аннотация, как обычно, радует. «Молодой девушке» Сиссель на момент описываемых событий уже благополучно исполнилось тридцать три года. Возможно, для норвежцев это и есть расцвет юности, но на память всё равно приходят слова наблюдательных классиков; «молодая была немолода». Наша молодая была не только немолода, но и несчастна. Единственная дочь престарелых родителей, она была вынуждена за ними присматривать, пока мама и папа не переселились этажом ниже, то есть не померли. И тогда наконец дочке можно радостно орать «Свобода попугаям!»... ну ладно, хотя б прервать своё затянувшееся патологическое молчание, прекратить торчать в окне ещё одним цветочным горшочком и пялиться, чего там интересного у соседей происходит, а начать покупать красивые платья и бельё и попытаться наладить личную жизнь. Но кто-то, увы, безжалостно лишает Сиссель и этого шанса, и бедная женщина успешно воплощает самый страшный кошмар одиноких тётенек: помереть в гордом одиночестве, а потом неделями медленно разлагаться, пока любимые домашние питомцы, оголодав, обжирают с костей хозяйскую плоть.

С обнаружения местами объеденного тела Сиссель и начинается книга. Нитки детективного расследования тянутся параллельно. За одну отвечает неугомонная журналистка Кайса, за вторую — полицейское управление, в котором работает журналисткин муж. Периодически линии пересекаются и взаимообогащаются, а заодно растёт число охваченных расследованием криминальных деяний . Вместе с убийством Сессиль будут расследоваться убийство её отца, ибо дедок проповедник не свой смертью умер, ну и так, помельче преступления. Всё активное действо происходит в границах одной деревни, так что для того, чтобы разоблачить злодеев, достаточно повертеть головой и хорошенько присмотреться к соседям. Читателю вычислить преступника будет несложно, но это частично благодаря тому, что автор не жадничает и не прячет решающие улики, чтобы в нужный момент их пафосно извлечь руками расследователей.

И да, автору плюсик за то, что этот детектив именно что детектив, а всякие семейные тайны и не менее семейные скелеты (куда ж без них-то) играют в книге вторые и третьи роли. Вот бы ещё второстепенную роль в книге тема педофилии играла, но это, видимо, важнейший ингредиент в рецепте скандинавского детектива, никак без растлителей малолетних не обойтись. Мысленно суммирую число маленьких литературных жертв, и как-то нехорошо становится. Климат, что ли, в Скандинавии такой, педофилии благоприятствующий, или просто тамошние писатели честны с собой и читателями и не замалчивают «стыдную» тему?

Где беда: перевод оставляет желать лучшего, он откровенно сырой и не вычитанный. Целые абзацы оставляли в лёгком недоумении; вроде и по-русски написано, а смысл написанного ускользает. Чтоб не быть голословной придирой, пару примеров приведу:

«Вы нужны нам сейчас, — сказал он на своем широком, немного рваном бергенском диалекте».

«— Возможно, скоро найдем еще, — невозмутимо продолжил Карстен. — Анализ крови, ДНК, обыск вашего компьютера... — Он повесил слова в воздухе».

«Ребёнок (...) стал обнаружен...»

Зато при желании можно поиграть в начинающего редактора и на свой вкус поизменять фразы, чтобы покрасивше звучало. Даже увлеклась к концу книги.

В итоге имеем симпатичный детектив, в меру кровавый, в меру поучительный, наглядно демонстрирующий, к каким разным результатам может приводить неуёмное женское любопытство. А читателю мне больше всего было жалко женщину-катализатор Сиссель, мимо которой промаршировала жизнь, лишь мельком показавшись в окошке.