3 Читаешь "Турковский" - думаешь "Тарковский"

Вообще-то меня бы больше устроил нормальный, по-возможности честный мемуар. То есть то же самое, только без придуманных имен и с большей ответственностью рассказчика. А так всё время чтения у меня было такое чувство, что автор хотя и рассказывает мне историю, но в любой момент готов открестится от нее под лозунгом "я не я, и лошадь не моя". Типа, всё было так, да не так, ведь я описываю не совсем правдивую историю, а немножко художественную, а насколько художественную\насколько правдивую, я вам не скажу, догадывайтесь сами. Это не покатило.

Очень не понравилось коверканье имен. До самой последней страницы я не смирилась ни с одним из них. И при чтении каждого имени мне приходилось в уме проговаривать имя реальное. Или, если я не знала точно, кто это, спотыкаться и прикидывать, кто бы это мог быть. Наверное, такой художественный прием подошел тем читателям, для которых описываемые люди и события - дела давно минувших дней, некие символические фигуры, которых можно назвать так, а можно эдак. Очень возможно, что я бы нормально прочитала роман, где лицейские друзья Пушкина назывались бы Сельвиг и Бунзас. И остальные тоже как-нибудь: я их не знаю, воспринимала бы просто как типы и наслаждалась бы вольной лицейской атмосферой. Но герои 60-х для меня не некие символические фигуры, а знакомые до боли, почти родные лица. Да, когда кипели их страсти, я еще пешком под стол ходила, но каждый из них для меня - конкретное имя, конкретное лицо и конкретные произведения. Никогда я не смогу представить на месте Булата Окуджавы некоего Кукуша Октаву - Булат Шалвович слишком ясно виден мне, слишком хорошо запомнен и закреплен. Аксенов старается показать мне человека, который вроде бы на него похож, но вместе с тем все-таки и не он (Кукуш!). От такого раздвоения мне не было никакого удовольствия, только съезжание крыши и нарастающее желание захлопнуть книгу. Но все-таки не зря я дочитала до конца - финал, посвященный Роберту Рождественскому, реально хорош. Да, по-настоящему сильный и душевный аккорд. На этой позитивной ноте лучше мне закруглиться, потому что ничего другого хвалебного что-то не набирается.