4.5 Афродита из портерной пены

Я крякнул, запрокинул стопку, и шот мягко скользнул по горлу.

Описание шота. Кофе из умеренно прожаренных зёрен, лимонная цедра, приправленная портером.

Вам доводилось навеселе слушать пьяного друга, рассказывающего сказку вашей бухой тусовке из семи человек, которые галдят и выкрикивают похабные шуточки, смеша рассказчика? А на следующий день, когда вы лежите в постели с раскалывающейся головой и просите горячего бульона, входит кореш и говорит, что вчера вы пробовали перепить ирландца и проиграли.
- А как его звали-то хоть?
- Флэнн О'Брайен. Он тебе ещё книгу читал свою, помнишь?

Смазанное воспоминание. Здоровяк в распахнутом пальто потрясает кипой бумаги и что-то затирает про Кухулина.

- Смутно. Он мне рассказывал про то, что вещи не изменятся от того, в определенном ли порядке они расставлены или нет. Роман его, кажется, предназначен, чтобы сорвать намерения как минимум одного автора.
- Да, он тебе подарить просил… - (раздаётся шуршание листов)
И вот я наедине со своей больной головой и рукописью больного ирландца. Кто победит?

Раунд 1.
Трудность прочтения романа заключается в том, что нужно точно знать, где и как начинать читать, а потом – как закончить. Немного похоже на процесс принятия алкоголя, не находите ли? Три альтернативных начала привлекают внимание, чтобы отвлечь от компостера, пробивающего у тебя в мозгу четвертый вариант. Этот самый девайс играет с нашим восприятием причинно-следственной связи, шепча, что ковбои не идут из пункта А в пункт Б, не говоря уже о Я. Или, возможно, они прибывают в Я, но не обязательно с помощью Б? Откуда мне знать?

Автобиографическое отступление, часть первая. Однажды ранним осенним вечером я понял, что являюсь полем битвы Deus Ex Machina и Diabolus Ex Machina. Победа любой из сущностей будет ознаменована озабоченным выражением моего лица, обильным слюноотделением и удалением в частную жизнь мозга. Поэтому придётся соблюдать равновесие.

Раунд 2.
Как О'Брайен вообще это делает? Какой ликёр подаёт, пригласив нас в бар, играя нашими чувствами? Он просто хочет написать роман. Все хотят написать роман: первичный рассказчик, один из его героев, персонаж героя героя, сын персонажа героя героя героя… Чёртов хаос внутри романа в романе. Примерно как если бы рама «Сикстинской мадонны» восстала против картины. Вы спросите, о контроле или хаосе это произведение? Я бы назвал это управляемым хаосом.

Раунд 3.
Регламент норм поведения может быть успешным ответом такой «пощёчине общественному вкусу», но, с другой стороны, кто из нас не хочет выйти за рамки? Таким образом, мне видится этот роман героическим литературным исследованием несоответствий. Произведение, замешанное на портере, сладком и пенном, нельзя воспринимать серьёзно. Промочите глотку, и пойдёт как по маслу. У вас портер пенистый? А к полосканию готовы?

Я крякнул, запрокинул стопку, и шот мягко скользнул по горлу…

Конец вышенаписанного.