5

Главная «экзистенциальная» книга русской литературы

Вся «Гроза» до прочтения для меня была в постановке Евгения Марчелли в «Тильзит-театре». Предопределенность, невозможность выхода из круга судьбы была решена Евгением одним сценическим приемом. Весьма впечатляющим, кстати сказать. Рядом с «Грозой» и её «смертью, о которой было известно заранее» по экзистенциальному посылу в русской литературе можно поставить только «Москва-Петушки» Ерофеева.

И по закону этого жанра любой «окончательный» ответ на «вековечный» вопрос будет невозможен. Как бы об этом и пойдет речь в заметке о грозовом явлении. С переходом к заметке о знаменитой (заслуженно знаменитой, к слову, статье Добролюбова «Луч света в темном царстве»).

Россия суицидальная? Или – какая?

Такого желания умереть, такого количества слов о смерти, могиле, грехе, страдании, геенне огненной, наказании я не встречал очень давно. Да и встречал ли?
Конечно, «Гроза» изначально не располагает к оптимизму: кто же не знает пьесы? Но чтобы вот так…

Частая ли это история? История молодой, цельной, страстной женщины, не нашедшей иного выхода из общей, обычной истории? Да, конечно, частная. Но сейчас – чуть о другом, «о мадам Бовари a-la russe» проговорим чуток позже.

Обстоятельства непреодолимой силы – да они кругом! А в мировой литературе – пруд пруди. Гамлет: не может обстоятельства изменить, но он уже готов заплатить самую высокую цену за то, что готов сделать, и даже за бездействие. Его «протест», его движение – вовне, да – к смерти, но – вовне. Энергия протеста, как и энергия созидания западного человека – покорение мира, изучение природы – всё во вне. Значит ли это, что западный человек лишен саморефлексии? Нет, конечно.

Что же Катерина? Признаем ли мы её «совершенно русским типом»? Судя по полуторавековой истории чтения-изучения – да, именно так. Но куда направлена энергия протеста страстной и цельной женской натуры? На себя, в себя. И при том, что она – абсолютно набожный человек. С полным пониманием всех последствий. Останавливает ли это её? Нет, не останавливает. Что же сильнее – чувство морального долга или зов человеческой природы? Без силлогизмов о «природе» и «моральном долге». Человеческое берет верх. Берет, но не совсем.

Заплатить за свой моральный грех высшую человеческую цену – это и есть «русский ответ» на предопределенность законов «темного царства». Не преувеличиваю ли я в «смелых» обобщениях? Ничуть! Достаточно посмотреть на практику, экзистенцию жизни титульной нации «последней земной империи», чтобы убедиться в этом. Советский период: русский человек был (и есть, хотя идет, слава Богу, эта традиция, «вековой устой» в терминах «ревнителей моральных скреп Руси изначальной») как казалось неисчерпаемым бесплатным ресурсом любой российской власти – от Рюрика до….до, ой, просто страшно стало даже подумать – до кого. Но, повторюсь, в благословенном нашем Отечестве и эта скрепа меняется.

Итак, что же у нас «с исконной Русью»? Русь – суицидальная? Катерина – ой как не проходной персонаж великой русской литературы, ой, как не проходной-случайный! Не, не суицидальная, то есть и таковая тоже, но главное – в ином. До недавнего времени, по крайней мере, до совсем вот недавнего, года так до 1991, вместе с «нетитульными» народами последней империи, готовая брать все грехи мира на себя, на свой счет. То есть платить собой за всемирное стремление к счастью.

Русь «широконатурная»?

Об «особенностях национальной натуры» мы поговорим в отзыве на «Луч света», а сейчас о другом. Другом столпе «Руси изначальной», о которой так грезят смотрители за нравственной чистотой народной. Месье Дикой – прошу любить и жаловать. Ой, как он мне напоминает и «купчину толстопузого», и тех шельмецов-купцов, что пришли к Хлестакову жаловаться на Антон Антоныча Сквозник-Дмухановского.

Да только вот о «темном царстве» Диких и Кабаних – не, увольте, надоело и читать, и «размышлять». Месье Дикой на самом деле, тип настолько русский, что предвосхитил другого месье другого литературного гения – Достоевского с его Порфирием Петровичем Рогожиным. Или Митей Карамазовым, да что там – Митей. Там вся карамазовская семья и есть вся Россия в её окончательных типах и лицах. Смотрите, что там наш месье делает (Дикой, разумеется).

Кабанихе, куме, рассказывает, что было несчастье у одного мужичка, что дрова возил купчине, подойти за честно заработанными деньгами в неурочный час – не в духе был. Что сделал типичный представитель «темного царства»? Ясно что! Изругал, чуть не побил. И что? Да вот что: «После прощение просил, в ноги кланялся… Истинно тебе говорю, мужику в ноги кланялся…тут, на дворе, в грязи, ему и кланялся; при всех ему кланялся» (д.3, явл.2). Или тут опять – частный случай? Ну, типа, неискренне раскаяние, всё снова повторится и проч. и проч. Так никто нас ни в чем не ограничивает, давайте ещё присмотримся к «русскому миру» Островского.

Русь целостная?

«Темное царство», ну, царство тьмы, тьма тьмы и проч. и проч. А если иначе? Ревнители этих самых устоев в рвении своем по «охране» стабильности никаких компромиссов не ведают вообще. Нет мелочей в этой битве за стабильность: ритуал прощания Тихона с Катериной под бдительным оком Кабанихи – это ведь только на первый взгляд и взгляд Добролюбова кажется нелепым. Жесты, слова, ритуальные фразы, «плачевое сопровождение», - на самом деле всё исполнено глубокого, векового, действительно векового смысла! Смотрите:

Что есть традиция? По своей сути – мертвые охраняют живых, ушедшие – своих потомков. Через традиции. Спустя 150 лет можно как угодно прикалываться над «толстопузыми» и Кабанихами с их «прихватами» темного царства. Но их Правда освещена веками. Что сохраняется? То, что охраняет Жизнь.

Нужно ли Феклушу-странницу поминать здесь? Кто она – тот же типичный представитель «царства тьмы» с их суевериями? Или такую юродивую, что режет правду-матку? Мы к ней вернемся в «Руси инфантильной».

А что Катерина? Она заплатила за свой земной грех нечеловеческую, сверхчеловеческую цену. Сверхчеловеческую – означает преодоление инстинкта самосохранения, животного по происхождению, высшим нравственным «осознанием». Греховности, вины, долга. Вне всякого сомнения – на это способны натуры исключительно цельные: цена поступка высочайшая.

Но что-то остается недосказанным в этом гимне цельной натуры. Которая, повторюсь, таковой является на самом деле. Не кажется ли вам, мой читатель, у кого хватило сил и терпения добраться до этих строчек, что целостность Катерины – это целостность «человека средневекового», по определению Бердяева. Человека, ещё
не разбуженного разумом сомнения. Критическим разумом и взглядом на жизнь, себя в ней? Не трудно продолжить далее цепочку размышлений, чтобы понять «останню зупынку». Бердяев исключительно интересную мысль вкладывал, когда писал о «новом Средневековье», но сейчас не об этом. А о новом вопросе о «сути» Руси.

Русь инфантильная? Или – бунтующая?

Вспомним Тихона. Каков его «бунт» - бессмысленный и беспощадный? Исконно русский? Да, вы догадались правильно – разгул и запой. Как только освобождается от маменькиной опеки. Куда? В номера! К цыганам! Воля! «Коли нет своего ума – живи чужим», - приблизительно так Тихон отвечает на упрек Кулигина, что надо бы уже и своим умом начинать жить. Не вырос Тихон ещё до такого вот бунта – собственное мнение иметь. И свободу понимать чуть иначе, чем вот так. По-тихоновски.

А что Феклуша-странница и прорицательница-юродивая? Вроде как Прадву вещающая и её же охраняющая. Что, мудрости не хватило увидеть в каком состоянии Катерина? Чего не хватило сказать то, что и по-божески, и по-человечески она должна была Катерине прошептать, промолвить, сказать, подсказать? Что так? Или опять всё спишем на темное царство? Немудрая юродивая? Оксюморон. Но по тексту – именно так.

Что Кабанова? Раза два по ходу вопрошающая у сына: «Променяешь ли мать на жену?» Её больше ничего не волнует в этой жизни? Что растение вместо мужчины вырастила? Не? Всё нормально? Тут ведь какой вопрос недетский встает? Материнская любовь – никак не получается с её, материнской любовью, безусловностью. Не безусловна она – материнская любовь. И сотнями миллионов примеров подтверждается тезис сей. Откуда эти неблагополучные семьи и брошенные по всему миру дети? Да не от туда ли, где материнские фобии-проблемы-комплексы выше всяких фантомных материнских любовей? Или что-то где-то как-то у нас не совсем так?

Катерина… не понимала ли она следствий своего признания? Следствий даже и не для себя, для любимого человека? Что признание это губит Бориса, шансы которого получить какие-то средства от Дикого и без того были ничтожны. По словам самого Бориса. Слов нет: смерть на миру красна. Но что после? Не для той, кому она красна, для оставшихся? Для тех убогих, в библейском смысле, у кого нет стольких сил для подобного исхода. Им-то что делать и как жить?

Наивный Кулигин. Человек нарождающегося века позитивизма – изобретатель, натуралист, ещё не атеист, но на пути, видимо; тот Кулигин, которого уже коснулся луч знания, просвещения. Благородны ли его помыслы? Вне всякого сомнения! Его «подходы» к Дикому-инвестору? Наивны.

Борис? Кого напоминает Борис? Может, чеховского «вечного студента»? Может быть.
Приземленные Кудряш и Варвара? В меру хитрованы, в меру здравого смысла. Как это по-русски? Мещане? Да, так. Только вот по жизни шансы на продолжение себя в детях имеющие более других. Можно ли их «брать за образцы»? Сомневаюсь.

Так что же получается с «новыми людьми» в преддверии новых же времен Александра II? Да ничего не получается. Не появляются они в том самом исконном смысле, который вкладывается по традиции во фразеологизм «новые люди». Никак, ну никак Катерина не тянет на типичную представительницу «новых людей». Так что ж тогда с ними? Революционерами или, на худой конец, реформаторами, людьми пореформенной России? С этим всё нормально.

Новые люди никогда и нигде не появляются, повторюсь, в традиционном смысле. Они всегда внутри любого общества. Всегда и везде. Им не нужно откуда-то «появляться». Потому что природа вещей, слава Тебе, Господи, так устроена, что как человек, так и целое человеческое сообщество носит внутри себя то, что при определенных условиях, откликается на новое, не зависящее ни от человека, ни от сообщества, происходящее вне и вокруг каждого и всех вместе.

И такое вот постоянно наличие «новых», которые одновременно являются и «старыми» - величайшее достижение эволюции того, о ком великий Горький сказал: «Это звучит гордо!»

Именно в силу этой же природы вещей эпитеты, в отношении нашего благословенного Богом Отечества, «инфантильная», «суицидальная», «отсталая» и тому подобное, - всё это не имеет никакого смысла в исторической ретроспективе и прогнозной перспективе. Никакого! А что есть?

Есть история народов, к которым каждый из нас имеет честь принадлежать. Хотя бы в силу факта рождения. Повторю: имеет честь принадлежать. Быть русским, украинцем, белорусом, казахом, евреем и иже – честь. Которой нужно быть достойным. Вот как бы так. Но завершить хочу не пафосным – земным.

Сцилла зова крови и Харибда супружеского долга.

Катерина… Повторю свой вопрос: частная ли это история? История эта – история великого духа или «пошлой похоти», как пишет Добролюбов? По дороге которой Катерина не пошла, в отличие от многих и многих «наших литературных персонажей».
Позволю себе такие вот «пошлые», в своей преземленности, вопросы. Почему Островский ничего не говорит об обстоятельствах, приведших Катерину в дом Кабанихи? Как случилось так?

Почему автор ничего не говорит о браке даже в том «минимуме», который свидетельствовал бы о реализме? Например, сколько же они живут вместе? Или это, мелочи, по русской традиции, такие мелочи, что останавливаться на них на фоне грандиозного замысла высокого искусства – моветон?

Почему нет детей? Не, не о причинах, хотя бы о каком-то обозначении «проблемы». Ну, хоть намеком.

Или уж совсем пошло: а как бы Тихон, при всей своей «умственной» ничтожности и, между прочим, вовсе не чуждом ни доброте, ни чувству справедливости, - при всём при этом оказался бы вполне себе мужчиной в постели? Что было бы с Катериной?
Катерина решилась уйти. Уйти не просто от Тихона. А сколько женщин формально остаются, регулярно убегая в фантазиях и мечтах? В самые интимные минуты. Совместной жизни. И что с этим? Да ничего. Так было, так есть и так будет. Пока будущее человечества мыслится, по крайней мере, человеческим. А не кибер-биологическим.

Вот сколько нам открытий чудных готовить просвещенья дух! Так мог сказать только гений. Он и сказал.

Так какой же ответ на вопрос: какая же ты – Русь? Русь изначальная? Куда несешься ты? Ответ? «Их есть у меня»!

Русь безбрежная. Как факт. Как метафора. Как данность. Наверное, когда-то и она уйдет, как уходят все. Слава Богу, что в «эту пору прекрасную жить не придется ни мне, ни тебе»!