3 Недоумение обманутого ценителя

Представьте на минуту, что вам предложили оценить по достоинству картину известного художника. Неспокойное сердце томится в ожидании встречи с шедевром. Вы пытаетесь предугадать замысел, манеру и технику выполнения, вы преисполнены радужных надежд. В условленный день перед вами предстает замысловатый групповой портрет на фоне обворожительного сельского пейзажа. Лазурью и белилами выписаны воздушные перистые облака, светлой охрой и зеленым кобальтом – заливные луга. На заднем плане – у обветшалой избушки пастуха столпилась скромная вереница овечек. Только все же перед нами не пейзаж, а портрет, и посему взгляд останавливается на лицах. Вы задерживаетесь на них минуту, другую, но не можете ухватиться. Они не вызывают у вас ровным счетом ничего, кроме смутного беспокойства, а потому очень скоро вы возвращаетесь к фону, на котором в природе растворилась безмятежность. К портрету вы вернетесь неоднократно, но истинного восхищения не обретете. Лишь недоумение обманутого ценителя.

Так, в сущности, было и со мной. Хотя, конечно, своего разочарования никому не навязываю. Я цеплялась за эту книгу каждый вечер, приглядывалась к каждому штриху, пыталась проникнуться. Погружалась в атмосферу старой доброй Англии, той самой, что не утонула в дыме производства, а свои лучшие стороны воплотила вдали от обезумевшей толпы, на фоне сельской местности, где время течет неторопливо и бесшумно, согласно велению сердец и прижившейся традиции. Умилялась простоте нравов и необыкновенной душевности прописанных сцен, но… так и не смогла привязаться к главным героям.
Обычно я живо откликаюсь на предложенные характеры. Немало способствует этому и подробные портреты, в которых автор пытается не просто передать черты, но и уловить особенности душевного склада. В случае с данным романом по отношению к героям я испытывала узкий спектр эмоций. Если быть точной – от полного безразличия до презрения и негодования.
Итак, присмотримся же к сей картине. По центру вы увидите прелестную хозяйку английской фермы, Батшебу Эвердин, обладающую воистину роковой красотой и несносным нравом. Она привыкла осознавать свое преимущество и получать удовольствие от восхищенных взглядов мужчин. Батшеба боится причинить кому-либо страдания, и все же в угоду личному эгоизму способна манипулировать теми, кто не в силах сопротивляться нахлынувшим чувствам. Наша прекрасная собственница боится открытых признаний и беззастенчивых взглядов и все же немало огорчается, когда с губ поклонников не срываются восторженные возгласы. Она пытается быть добродетельной, но не отдает себе отчета в том, что своими действиями и поступками может причинить человеку сердечную боль. Конечно, толпы поверженных поклонников могут оправдывать ее поведение неискушенностью, наивностью прелестного создания, излишней импульсивностью…но что поделать с тем, что от первых страниц до последних Батшеба оставалась мне неприятна?
По правую руку, как и должно быть верному помощнику, вы увидите Габриэля Оука. Добрый, умный, честный, трудолюбивый и до известных границ самоотверженный пастух, готовый во благо своей возлюбленной хозяйки закрыть глаза на собственное чувство. Покориться судьбе, лишь бы ежеминутно и ежечасно дышать одним воздухом с Батшебой, содействовать ее благополучию. Габриэль все же мужчина не моего романа. На протяжении всей книги меня не покидала мысль, что пастух Оук попросту не имеет чувства собственного достоинства.
По руку другую от покорительницы мужских сердец расположился Френсис Трой – сержант армии Ее Величества королевы Виктории, прямая противоположность Габриэля. Образованный льстец, легкомысленный дамский угодник. Его натура понятна любому сельскому жителю, но остается неведомой областью для Батшебы, которая, столь безразличная к браку и возможности принадлежать кому-то, готова пасть перед ним, закрыть глаза на ложь, пока Трой рассыпается перед ней фейерверком комплиментов.
Ну, а на заднем плане поместился фермер Болвуд, еще один несчастливый поклонник. Человек, до некоторых пор совершенно не тяготившийся своим одиночеством, а теперь умирающий от спокойного безразличия предмета своего воздыхания. Вот уж поистине тот, с кем Батшеба поступила отвратительно. Ибо чем, как не преступной легкомысленностью можно объяснить решение отправить соседу открытку на Валентинов день?
При этом (может, я излишне черства) я не испытываю жалости и сочувствия к кому-то из выше описанных лиц. Их порочная страсть, перетекающая то в самоотверженную дружбу, то в одержимость, то в пьяный загул, не находит во мне отклика. Как и образ самой Батшебы кажется мне противоречивым и в большей степени отталкивающим, нежели притягательным.
В целом же, окинув картину единым взглядом, можно сказать, что она не лишена достоинств. Начиная с деталей внешности и заканчивая особенностями нрава, автор создает довольно колоритные образы. Герой спускается со страниц, приобретая черты вашего личного старого знакомца. Вызывает восхищение, с какой любовью и неослабевающим вниманием Томас Харди выписывает Уезербери с его бытом и людьми самого разного возраста и толка, с неизменным почтением относящимися к труду, полными предубеждений и суеверий и перемежающими свою речь хрестоматийными истинами. Вообще Харди хорошо удаются описательные мотивы. С необыкновенной живостью воскресают на страницах его книг и полночные посиделки батраков, и ветхая красота дома Баштебы, и полевые работы. Автор превозносит жизнь деревенскую над жизнью городской, с мастерством умельца расписывает детали емким словцом.

Вот только «Вдали от обезумевшей толпы» - роман не исключительно о прелести сельского существования. Это, прежде всего, произведение о любви в самых разных ее проявлениях, о превратностях судьбы и самоотверженном влечении. О чувстве, притаившемся за маской дружбы и о том, что подчас бывает полезно на минуту задуматься над собственными поступками, дабы избежать губительных последствий для чужого небезразличного сердца.

«Горше смерти для меня женщина, чье сердце подобно тенетам» (с.)