3.5

Вот не могу я определиться с отношением к книге. Не могу, и все тут. Местами – полный восторг: как же отлично пишет автор, как четко прорисовывает своих героев. Полотно каждого из трех романов представляет собой сложную мозаику из различных диалогов, отрывков, записок, газетных вырезок и историй из жизни и творчества легко узнаваемых (и не очень) современников и целого, доживающего «последние дни» уходящего типажа – творческого интеллигента конца 19 – начала 20 вв. А как я была удивлена, когда в книге, написанной в первой половине прошлого столетия, встретила нескольких своих знакомых, как, например, «сочинителя» (пусть «творящего» и не в художественном жанре), который тварит свои шыдэвры, перефразируя недавно прочитанное/услышанное, и не сомневается в уникальности и неповторимости своего таланта. А Иван Иванович Куку, утверждавшего:«в детстве меня чрезвычайно расстраивало, что у меня нос не такой, как у Гоголя, что я не хромаю, как Байрон, что я не страдаю разлитием желчи, как Ювенал»? Черт возьми, да таких Иванов Ивановичей среди моих знакомых наберется штук пять!

У Ивана Ивановича ничего не было своего – ни ума, ни сердца, ни воображения. Все в нем гостило попеременно.

Да и образ эпохи автор изобразил просто отлично. Конечно, он отличается от того «рафинированного» пейзажа, который отображен в официальной литературе того времени, да, некоторые моменты вызвали во мне настоящее отторжение, неприятие (да как так-то?! Куда вы, дуры, идете пить в компании трех мужиков-то?!) или непонимание. Например, сначала я не понимала, зачем же герои третьего романа собирают все эти свои коллекции, и, главное, зачем автор так подробно описывает все это нам. Но потом я сообразила: а ведь товарищи-то чувствовали, что эпоха уходит, что времена меняются, и, пусть никто из них не мог бы сказать, будет ли грядущая эпоха лучше или хуже нынешней, но то, что все изменится, и настоящее больше не повторится, не вызывает никаких сомнений. Вот и пытаются члены секты коллекционеры ухватить за хвост умирающее время, вырвать, сохранить в своих коллекциях хоть какие-то воспоминания о нем. А смерть героя от чахотки – неминуемая финальная точка. И своего рода двойное предсказание.
А какие описания Петербурга и области! Я будто вновь прохожу по его улочкам. И даже если вы никогда не бывали в Питере, в процессе чтения описаний Вагинова у вас возникнет ощущение, что вы именно сейчас находитесь там, прогуливаетесь с героем того или иного романа. И в эти моменты я снова и снова влюблялась в автора, в его творчество, готова была бесконечно читать книгу.
Казалось бы, да что может быть лучше? Чего еще тебе надобно, старче? А случилось то, что больше всего меня огорчает в литературе: не успела я закончить книгу, как ее содержание стало «испаряться» из моей памяти, и для того, чтобы написать рецензию, мне было необходимо не единожды заглядывать в книгу. Конечно, вполне возможно дело в том, что сейчас мой мозг практически целиком и полностью днем и ночью работает над трудом моей жизни диссертацией, но право же: я в этом режиме живу уже второй месяц и без особого труда вспомню многие детали из книги, которую читала параллельно с Вагиновым, и даже из прочитанных в июне (исключение – ономастика Лагерлеф ).

Неизвестный поэт смотрел вдаль.
На небе перед ним постепенно выступал страшный, заколоченный, пустынный, поросший травой город – друзья шли по освещенной, жужжащей, стрекочущей, напевающей, покрикивающей, позванивающей, поблескивающей, поигрывающей улице, среди ничего не подозревавшей толпы.

Но, в любом случае, я, несомненно, продолжу знакомство с автором. Да, не сейчас, спустя несколько месяцев/лет/десятилетий – не важно когда, но с ККВ мы еще раз встретимся. И эти три романа также однозначно заслуживают того, чтобы я перечитала их в более спокойной обстановке и без истеричного дочитывания в течение 10 дней, когда помимо книг столько всего навалилось, а в спокойном, размеренном темпе.
Ну, и важный (пусть и не ключевой) для меня критерий оценки книги: а кому я ее могу посоветовать? Увы, никому. И не потому (как это часто бывает с очень родными для меня книгами), что я боюсь услышать в ее адрес критику. Причина в том, что я не знаю ни одного человека, которому книга однозначно понравится. Или понадобится. Хотя, с другой стороны, и помешать ее прочтение не может…