4.5

О да, это самый "стамбульский" роман Памука. И прекрасный. Чудесный роман о городе (огромном, бурном и невероятном) и его жителе (маленьком, но таком важном для города). Помнится, не так давно в "Клубе книгопутешественников" была тема "Городская прогулка", где я выбрала совершенно неподходящую, как оказалось, книгу. О, если бы можно было все переиграть и выбрать "Мои странные мысли"! Вот это была бы настоящая прогулка, когда не устаешь смотреть по сторонам, бродить до бесконечности, глазеть на улицы и людей, наслаждаться едой, копить впечатления и даже немного опасаться бродячих стамбульских собак. Это была бы прогулка, длящаяся почти полвека, но не успевающая надоесть.

У меня был прекрасный проводник - Мевлют Караташ, торговец йогуртом и бузой, мороженым и пловом с нутом и курицей. Еще ребенком он приехал в Стамбул из своей деревни, чтобы учиться и помогать отцу торговать все теми же йогуртом и бузой. С учебой не задалось, а вот буза стала призванием. Вообще, "Мои странные мысли" вполне можно расценивать как семейную сагу. Несколько поколений семьи, связи, обиды, свадьбы и похороны, рождение детей - все здесь. Но я не слишком обольщаюсь на этот счет, продолжая считать главным героем романа Город. А история Акташей и Караташей, все их горести и радости, достижения и потери - только отражение того, что происходило с Городом.

А происходило немало. Стамбул рос, просто таки разбухал с невероятной скоростью. Он был городом возможностей. Всего за несколько десятилетий пустынные холмы на окраинах превратились в часть Стамбула, застроенную бетонными многоэтажками. Улицы, где раньше Мевлют спокойно толкал свою тележку, погрузившись в мысли, стали непроходимыми для торговцев. Город мог дать тебе все - если ты, конечно, умел это взять. Двоюродные братья Мевлюта умели, но не сам Мевлют. Родственники считали его наивным простаком, даже простофилей, зарабатывающим гроши своей бузой, которую никто уже не покупает. Но все было куда проще: Мевлюту нравилось торговать бузой. Он любил бродить по городу, протяжными криками предлагая свой товар; любил общаться с покупателями, и у него это хорошо получалось; любил тишину и таинственность ночного города; любил кисловатый, сдобренный корицей и жареным нутом вкус бузы. Мевлюту нравилось быть уличным торговцем, видеть и чувствовать Стамбул, жить с ним в одном ритме. Только бродя по городу он мог думать. Иногда Мевлют чувствовал себя лишним в этом городе, где ему как будто не оставалось места. Удивительно, что такие мысли приходили в голову человеку, который был так тесно связан со Стамбулом, жил им. И в то же время понятно: только он, бывший к городу так близко, мог ощутить это.

"Мои странные мысли" - это песнь Стамбулу, но песнь в каком-то смысле прощальная. Это во многом ностальгический роман, полный печали по исчезающему Стамбулу: Стамбулу жалких лачуг, где, тем не менее, у каждой семьи был крошечный садик; по стамбульским шумным улицам, где то и дело слышались крики торговцев йогуртом, лахмаджуном, фруктами и фаршированными пряностями мидиями; по тому городу, где на каждом шагу были семейные кофейни и маленькие кебабные, сменившиеся огромными и безликими заведениями, одинаковыми по всему миру. Хочется затосковать по этому старому Стамбулу, полному удивительных черт. И Памук тоскует. Мевлют же не просто тоскует - он сам часть исчезающего мира, самый настоящий осколок эпохи. Знаете, когда это становится особенно ясным? Когда какая-то женщина благодарит Мевлюта за то, что он продолжает торговать бузой и этим сохраняет традиции. Мевлют и его буза уже не часть обычной жизни, на которую никто и внимания не обращает - так она привычна. Они - прошлое, которое надо сохранять, чтобы оно не исчезло.

Стамбул столько всего рассказал Мевлюту, что тот почувствовал необходимость что-то сказать в ответ. И Мевлют говорит своему городу, что больше всего на свете любил свою жену Райиху. А мне кажется, он говорит: я был счастлив.