4

Став робинзоном по собственной воле, скрываясь от правосудия на маленьком островке, меньше всего рассчитываешь на то, что твой покой будет потревожен пришельцами из внешнего мира. Такое грубое вмешательство способно не просто разозлить, но по-настоящему вогнать в панику. Толпа "гостей" ломает уже устоявшийся ритм жизни, их присутствие угрожает возвращением в перспективе на виселицу (или какие там были в Латинской Америке способы казни в 1920-е годы?). Но самое пугающее в сложившейся ситуации даже не это, а то, что пришельцы полностью погружены в собственную жизнь и, кажется, совершенно не замечают следы пребывания на острове кого-то ещё. Так сконцентрированы на себе? Умело притворяются? Или на самом деле не видят? Или... это наш герой видит то, чего нет? Последний вопрос-ответ нравится мне, пожалуй, больше всего, хотя и объяснение Бьой Касареса интересно, пусть и схематично (не будем забывать про 1940-й год написания и про то, что это не научная фантастика).

Кстати о жанрах. "Изобретению Мореля" чрезвычайно сложно давать определения, хотя сумасшедшие гении всё-таки творят преимущественно в фантастических романах. Ещё сложнее о романе рассуждать, потому что несмотря на вполне чёткую и внятную сюжетную линию, он весь соткан из полутонов и грешит лёгкой недосказанностью (что в принципе логично, принимая во внимание формат дневника). В принципе, многозначность вполне можно занести в плюсы. Потому что помимо простого напрашивающегося вопроса о том, что же в реальности произошло с нашим беглецом, остаётся куча других, на которые ответить не так-то просто. Легче быть детективом, чем философом. Легче искать улики, нежели рассуждать о высоких материях, особенно таких, как бессмертие.

Роман хорош - он и пестрит яркими образами, и определённо интригует, и всасывает тебя в эмоциональный фон главного героя так, что его скитания по болотам и подглядывания из-за угла воспринимаешь как свои собственные. Что ещё интересно - полностью отсутствует ощущение того, что читаешь латиноамериканского автора, хотя вообще-то их манера узнаваема. Возможно, дело в том, что ирреальным событиям даётся какое-никакое, но объяснение. А там, где вмешивается наука, флёр потусторонности не так уж силён.