4

Вот, если б водку вы мочеными яблоками закусывали, тогда б ничего подобного не случилось… Моченые яблоки полное спокойствие внутри создают, и это спокойствие наружу распространяется. Тогда как соленые огурцы, наоборот, внутренности беспокоят.

Кто в выпивке толк знает, тот понимает, что без хорошей закуски дело это гиблое. А вот чем закусывать, тут каждый свое разумение имеет. Кто-то помидор хвалит, кому-то грузди из бочки сладки, а кому и сырок плавленный – брат и сват. Я-то, конечно, капусткой соленой люблю. Оченно она под это дело приятна. И главное, чтоб хрустела так, звонко, смачно.
Вы мне скажете, дед, шо ты душу нам травишь, люди собрались за книгу поговорить, а тебе все сто грамм на уме. А вы погодьте. Это я вас так к мысли подвожу. Литература – она ж как водка: может и душу отогреть, может и мозги набекрень вывернуть, и паленая бывает, не без того.
Я энтого вашего Горенштейна читал – будто после бани с мужиками бутыль самогона раскатил. Даже по тексту все как положено шло. Сперва про работу, жилье, какие там у кого проблемы в бытовом плане. Потом, значитца, на баб разговор переходит. А после баб (вот ведь каким макаром непонятно, но это так и так всегда!) - на политику. И тут уж до последнего стойкого оловянного солдатика, до первых петухов. Много, разно, непонятно.
Политика - дело хитрое. Вроде все хотят одного и того же: шоб телега ехала. А как начнут решать куда, да кому править, а кому на сене лежать, а чем коня лучше кормить… так мама не горюй. И рожи друг дружке начистить могут, и рубахи порвать. Вот и в «Месте» этом, как уж складно заплетают слова про Россию, про идею, про путь в светлое будущее из темного прошлого. И тому веришь, и этот как бы не дурак. А по факту рожи биты, идеи оболганы, а народ-дурак по своим бедовым дорогам плетется хер знает куда.
Герой главный, Гошка, нууу, мудозвон! Я с таким на одном поле удобрения бы не вносил. А вот ты посмотри: мудозвон-то, мудозвон, а как по жизни прошел, прополз, прошмыгнул. И выбился, падлюка, и в конце книжки смотришь: а вроде и человек, и вроде не совсем уже мудозвон. И как так у них выходит все, что несмотря на подлость ихнюю по концовке – взятки гладки. Чудеса!
Да и все остальные персонажи под стать Гошке. Все с гнильцой какой-то, с плесенью. Это уж писатель загнул немного. Для эффекту. Пессимизм свой показать. Хотя что уж там, мужик непростой судьбы был. Еврей к тому же, а им несладко при Советах бывало. Вот и книга у него такая – несладкая. Местами жуть берет, как там люди живут и что творят. А потом мысля-то в голову – тюк! – так это ж мы, родимые. Это про нас все. И хоть при Никитке дело в книге было (я его слабо, Никитку-то, помню, мальцом был, гусей гонял), а приглядишься: так те же гнилые с плесенью и сейчас рядом, тут как тут. Времена меняются, а люди нет. Правители уходят, диктаторы меняют царей, агрономы – диктаторов, а мелкая шваль неистребима. Вот у меня лично, эта мысль, что вся беда от швали мелкой, от накипи людской происходит, эта-то мысль после «Места» в башке и засела, и точит.
А, ладно… Но книжку-то вы прочитайте. Не смотрите, что толстая. Все умные книги не за час писаны. И не за два понимание про них приходит. Думать надо, и в душу себе смотреть, кабы не завелся там какой Гоша.
А еще страх после книги остался. Да такой, что и не вытравишь. Писал Горенштейн как пророчествовал. Много угадал. Как вам фраза:

«Как бы интересно было пожить в России со свободой мнений, но без свободы действий»

Кому интересно, а кто и живет в такой стране. Но не эта напугала, другая:

«Россия нуждается по крайней мере в двух-трех веках безвременья»

Наливай, родимый, и надейся, что в своем отечестве пророка несть. И капустки мне…