4 Патология совести

Поскольку весь девятисотстраничный роман написан ракурсом «изнутри», т.е. с позиции первого лица единственного числа главного героя, то и вся основная ответная читательско-оценочная активность будет заключаться в оценке его личности. А личность (личность?! да ну!) перед читателем вырисовывается мерзопакостнейшая. Себялюб и эгоцентрик до мозга костей, ничего, кроме откровенного «Я, мне, моё», в этом мире и в этой жизни не замечающий и ни к чему другому не стремящийся. Напичканный злобой и подлостью по самую макушку клоп в человеческом обличье — клоп потому, что готов сосать кровь из любого встреченного человека и из любой ситуации. Неспособный ни на дружбу, ни на любовь, ни на признательность и благодарность. Видящий и воспринимающий мир только сквозь светофильтр с 50-ю оттенками серого. Нытик и мазохист, буквально купающийся в чувстве собственного страдания. Сладострастно стремящийся к превосходству по любому поводу и немедля старающийся всячески это своё превосходство — не важно, истинное или мнимое — проявить и продемонстрировать.
Из людей такого рода получаются отличные урки второго разряда — не те, кто правит бал на зоне, но прихлебатели и спутники паханов и смотрящих. Впрочем, и в обиженку/за_баню люди такого сорта могут залететь без труда (и вполне заслуженно), ибо легко и порой даже охотно двурушничают и предают всех и вся (и потому в случае вербовки любыми спецслужбами эти информаторы требуют постоянного жёсткого контроля и тщательной проверки и перепроверки). Однако и тюремные и лагерные надзиратели из таких тоже получаются «качественные», ибо они тяготеют к любой и малейшей власти и к насилию.

Если мы проследим эволюцию нашего главгера, то увидим в общем-то закономерные периоды развития его личности и, соответственно, этапы его судьбы. Неудачник-мастер на стройке, бесхребетный диспетчер в стройуправлении, «беспаспортный-бездомный-безработный» общажный койкомест, торжествующе-злобствующий отпрыск реабилитированных репрессированных, тридцатилетний (!) девственник с жаждой обладания, псевдополитический оппозиционер без отчётливо выраженной позиции (его позиция проста, как мультяшная фраза «А баба-яга против!»), хулиганствующий «мститель-боевик» одной из «партий», агент-двурушник МГБ-КГБ, а затем уже и верный служака силы и власти, обезлюбленный и отторгаемый супругой семьянин, и к концу романа самоудовлетворённый и самоуспокоенный долгожительствующий мещанин… Все эти вехи выстроены как разъезды и полустанки на железной дороге — в строгой логической последовательности, и проскочить любую точку/пункт нашему рррреволюционэру не удаётся.

Вообще какая-то странная у него получается конструкция жизни — вроде как стремится сам к независимости и вместе с тем живёт туда, куда его подталкивают обстоятельства и внешние люди. Хотя старое козьмапрутковское правило учит, что не нужно жить по течению и не нужно жить против течения, а нужно жить туда, куда тебе надо!

Самые сильные места в романе для меня связаны всё-таки не с личностью/личиной нашего визави, а с теми кусочками философии и социософии вкупе с политологией, которые автор вставлет в роман то от имени главгерыча, то ненароком сам выглядывая из образины Гоши Цвибышева. Автор рассудительно и толково выводит новые смысловые оттенки и грани политико-социальных явлений и закономерностей, заставляя и понуждая читателя вдумываться в сущность кем только не исследованного и обруганного сталинизма, и вникать в суть того, что/как/почему происходило с людьми во время власти Вождя и после его кончины. Размышления и выводы такого уровня я встречал разве что в романе Артура Кёстлера «Слепящая тьма» (вполне возможно, что Горенштейн и включает какие-то кёстлеровские постулаты в свой роман)…

Понятное дело, что несколько мыслей промелькнуло в голове относительно названия романа. Как же изощрённо ищет Гоша своё место в этой жизни и в этом обществе, как страстно он всё время расталкивает всех и вся локтями и кусает зубами, на какие только «подвиги» не идёт он ради этого своего места — наверное, и сам того толком не понимая, какое именно место он для себя требует. А по сути и по делам его место ему разве что у параши!

В результате получается довольно сложная оценочная картина — главный герой заслуживает только что не заборно-площадных выражений, и эта качественная характеристика невольно накладывается на сам горенштейновский роман. Однако глубина проработки человеческого и общественно-политического материала у Горенштейна такова, что, несмотря на довольно трудное чтение (и многабукаф, и обилие негативных эмоций) умом понимаешь, что книга сильна! Да и невозможно пройти мимо того, с каким мастерством выполнил Горенштейн это проникновение в своего героя и как филигранно точно сумел передать всю его сущность — случайно это вряд ли возможно сделать.

Не уверен, что буду советовать этот роман кому-нибудь из своих знакомых-друзей, но упоминать в читательских разговорах буду точно.