4

Любая моя рецензия на Брэдбери отныне будет начинаться со слов: "Как ему это удается?" Как удается Брэдбери видеть насквозь человеческую натуру и при этом любить, любить, любить людей? Может, не всех, но вот конкретно этого человека, этого человека и вот этого, и еще вон того? Мне кажется, это как совместить несовместимое. Может быть, поэтому все его книги такие щемяще грустные, от них стискивает сердце, и на душе в отвратительной помойке прорастает дивно пахнущая белая роза с капельками росы на тонких, почти прозрачных лепестках.

"Марсианские хроники" тоже такие же. Из бурлящего человеческого гуано, автор его описывает не очень подробно, но очень метко, Брэдбери выцепляет то, что впоследствии оказывается жемчужиной поведения или сознания. А порой то, что считается добром, сходит с ума и трансформируется в нечто непотребное, вот взять археолога Спендера. Проникнуться закатом умирающего мира, в смерти которого виноваты мы! влюбиться в эту культуру, за 2 дня выучить язык, прочитать марсианскую книгу и... сойти с ума. Расстрелять товарищей по экипажу, погибнуть самому. Какое печальное зрелище. Тут ненароком встает вопрос, ну почему развитые цивилизации непременно должны уступать место варварам? Очевидны аллюзии на Древний Рим и вестготов, вандалов и прочих.

"Марсианские хроники" выстроены в виде специально продуманной последовательности небольших зарисовок, рассказов, и в каждом последующем отрывке упоминается или расшифровывается деталь рассказа предыдущего, напряжение и философия нарастают, нарастают, нарастают, такое крещендо смысла. И кажется мне, далеко не все подтексты я уловила, далеко не все пласты освоила. Но и то, что уложилось в голове, на многое повлияло. Я опять же не знаю, как Брэдбери это удается, но после его книг еще долго ходишь мешком пристукнутый, задумываешься о смысле бытия, о человечестве, о том, что люди почему-то не меняются, испокон веков, какие были, такие и остались. Технический прогресс не стоит вообще ничего, особенно если задуматься об инстинктах и эго.

Немного скажу об оценке - будь это первый мой роман Брэдбери, это было бы безоговорочное пять, но, к счастью, наверное, это не первый мой роман Брэдбери, поэтому не пять. А четыре. Потому что эта вот интонация, грустно-задумчивая, она меня начала смущать, а все потому что повторяется из книги в книгу, будь то "451° по Фаренгейту", "Из праха восставшие", "Вино из одуванчиков" или любое другое произведение. Хочется все же чего-то отличного от моего любимого писателя.