2.5 На пороге

Что есть старение? Увядание, ослабление организма, куча неприятных ощущений, недугов как физических, так и психологических, да и разнообразных духовных ран. И не важно, где ты живешь - в России или в Уэльсе – смерть одинакова везде. Но старение как канун часа Х всей жизни, еще недавно казавшейся бесконечной, потом – долгой, потом – наполненной ощущениями и наполовину прожитой, потом – стремительно угасающей, может быть совершенно разным. У героев романа Кингсли Эмиса «Старые черти», 30 лет назад удостоенного престижной Букеровской премии, эти пенсионные годы проходят на полную катушку, хотя катушка и не так резво крутится, но находится время и посудачить о приятелях молодости, и прокатиться по местам «боевой славы», и послушать в компании бравых коллег по сединам любимые пластинки, и, конечно, пить, пить и пить!

В центре внимания романа поочередно, а иногда и все вместе, оказываются четыре пожилые пары: каждая со своею любовью-нелюбовью, с уникальным букетом обид и ссор и ворохом прошлых партнеров. Рутина и традиционность вечерних посиделок в баре «Библия» у мужской половины населения небольшого валлийского городка и такие же систематические вечеринки женской половины - важнейший атрибут постклимактерического существования, а разница лишь в том, что представительницы слабого пола налегают исключительно на вино всех возможных сортов и видов, расположившись в гостиных друг у друга… А в остальном все как всегда: разговоры о национальном самосознании и валлийском языке, искусстве и политике, воспоминания о прошлом и деннонощное перемывание костей отсутствующим товарищам (подругам).

Привычный устоявшийся годами быт разрушает приезд популярного писателя и по совместительству престарелого ловеласа Алуна Уивера и его жены Рианнон. Большой «медийный валлиец» моментально оказывается в объятиях пары жен своих «друзей», восхищается провинцией и становится лакомым вечерним угощением для всего общества за 60.
Что же само по себе представляет собой это общество? Корпулентный Питер, литрами поглощающий диетический тоник, несчастный в семейной жизни и не пользующийся уважением окружающих, зануда филолог Малькольм, постоянно волнующийся из-за собственных дефекаций, весельчак Чарли с проблемами психоэмоционального свойства, и их многочисленные жены (в которых я так до конца романа и не смог разобраться – кто чья жена, чья любовница и т.д.), и собутыльники, и призраки прошлого, оставшиеся лишь в воспоминаниях… Всех их объединяет ушедшее время и осознанная тоска по несбывшемуся, недоделанному, недопережитому при цейтноте отпущенного времени впереди.

И, конечно, двигаясь через суховатый, насыщенный диалогами текст, все ближе подходишь к мысли, что вот-вот Она придет, случится, нагрянет, и кто-то из «старых чертей» сойдет с дистанции. Как тут не вспомнить великую формулу из письма А.П. Чехова: «Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него». В романе Эмиса ружей, пусть поистаскавшихся, заржавевших, обтерханных, но чертовски заряженных, хоть отбавляй и курки они готовы спустить в любой момент и только одно стреляет, хотя, откровенно говоря, невпопад и мимо.

Вообще произведения о старости, сопровождающих ее болезнях, страхах, стыде, приближающейся кончине обычно носят сложный драматический отпечаток (достаточно вспомнить «Призрак уходит» Рота или «Медленного человека» Кутзее), однако у Эмиса на передний план выходит комическая составляющая. Увы, лично я прочувствовать особый английский юмор в «Старых чертях» до конца не смог, хотя… Думаю, что спектакль мог бы получиться из романа Кингсли Эмиса неплохой и при удачном попадании постановщика даже наивно-печально-забавный.