5

Действующих лиц в моей повести не было. Была любовь. Она и действовала - лицами.

Проза Цветаевой – как море, как шторм, накрывающий с головой и заставляющий задыхаться в волнах. Как мелодия, доведенная до пика и оборванная на самом важном моменте, оставляющая безумное ощущение пустоты и одновременно – наполненности, ощущение того, что так – нельзя, и одновременно, что только так – можно.

Проза Цветаевой – как горький мед, стекающий по пальцам, как сладость тогда, когда ничего сладкого уже нет. Как сахар – в годы революции.

Проза Цветаевой – как воздух, но воздух – до упора, до конца, до того момента, когда чувствуешь, что еще немного – и тебя разорвет.

Это не рецензия, и даже не отзыв. Всего лишь заметки тупым карандашом на полях маленькой книжки в двести пятьдесят шесть страниц, прочитанной за один вечер.

Если вы берете прозу Цветаевой – то уже не остановитесь, пока не дочитаете до конца. До конца ли «Повести о Сонечки» или себя – не имеет особого значения.

Сонечка Голлидэй. Не Соня, не Софья Евгеньевна, а именно Сонечка. Не актриса, а ребенок. Ребенок и актриса.

Павлик Антокольский и Юрий Завадский. Поэт, переводчик, режиссер, и – каменный ангел, цветаевский «комедьянт»; а актер и ангел разве может любить кого-нибудь, кроме себя? И Володя – душевная связь, оборванная на середине – или доведенная до конца – или уходящая в бесконечность.

В конце концов, какая разница, какие чувства связывали Цветаеву и Сонечку Голлидэй? Это была любовь – возможно, любовь более искренняя и прекрасная, чем вся наша. А любовь – она всегда любовь, как бы ее ни расценивали в будущем или прошлом. Да и наше ли это дело – судить? Не лучше ли наслаждаться пьянящими цветаевскими строками и одуряющим запахом весны – в голодной, революционной зиме 1919 года?

Эта повесть вся целиком – поэзия в прозе, проза в поэзии, слова, сплошные слова, но вместе с тем она – несоизмеримо больше любых слов. Наверное, я даже не буду пытаться ничего сказать: любые мои слова – ничтожество по сравнению с ее словами.
А еще эта повесть – вся любовь.

Просто – читайте Цветаеву.

Написала потому, что не могла – не написать.