5 Иллюзия выбора

Мы живем в мире, где бессмертие уже давно не кажется несбыточной мечтой. Ученые постоянно грозятся то замедлить процесс старения, то изобрести вакцину, которая отменит его совсем. Народ в ожидании. «Когда там будут раздавать таблетки от старости?» - вопрошают одни. «Держи карман шире, - отвечают другие, - мы столько не зарабатываем, на бессмертие хватит только богатеям». «Да мне не жалко, - подумал Дмитрий Глуховский, - разбирайте, и пусть никто не уйдет обиженным!»

В мире «Будущего» туманно, хотя должно быть светло и радостно. Каждый житель Европы имеет право на бессмертие. И на таблетки счастья и безмятежности заодно. Куда уж там счастливее и безмятежнее, спросите вы. Ответим – не каждый выдержит существование в маленьком стеклянном кубе на сотом этаже гигантской башни. Особенно, если жить тебе там всего лишь вечность, ха! А как иначе, болезни теперь побеждены, никто не умирает, народу много – в тесноте, да не в обиде. Заводить детей в таких условиях – крайне неудачная затея. Но, безусловно, у каждого есть выбор – хочешь ребенка, будь добр освободить свое бессмертие для него. Ребенок живет вечно, а один из родителей состаривается в течение десяти лет и умирает. Все законно и быстро, бригады специально обученных людей готовы сделать укол от молодости в любое время дня и ночи. Но отказаться от бессмертия в мире вечно молодых крайне тяжело. Можно, например, «забыть» зарегистрировать ребенка, можно попытаться убежать или спрятаться. Можно, но вряд ли получится. Найдут и накажут. И именно ребенку придется страдать за вину своих родителей-преступников.

Когда впереди целая вечность, есть время о многом подумать и есть время о много забыть. Например, о душе. Кому она нужна, вместе с раем и адом, когда смерть теперь – исключение из правил. Живи по закону и выкинь из головы мысли об искуплении и возмездии. Можно забыть о морали.

В новом мире люди не стесняются своего естества, они готовы выставлять себя напоказ, интимность стала публичностью. Им нечего скрывать, не от кого. Семья после введения Закона о Выборе потеряла смысл. Она как зуб, в котором стоматолог убил нерв: через некоторое время сама собой сгнила и развалилась.

Можно забыть о семье, родителях. Приходится чем-то жертвовать. Старость – худшее наказание, ее боятся, от нее бегут как от чумы. Хотя чумой-то в Европе как раз никого уже не напугать, нет ничего страшнее старости и смерти. Надо же, люди уже несколько сот лет как бессмертны, а боятся все того же. Старики никому не нужны, ресурсов и так не хватает, а приходится еще содержать тех, кто сам себя обеспечить не может. Хуже стариков только дети – живые исключения из правил, постоянное напоминание о преступлении, доказательство несовершенства системы. Мир изменился, но люди остались такими же. Разные страны, разный уровень жизни – бессмертие для избранных, заработай себе на вечную жизнь, нелегальное бессмертие. Им торгуют, его запрещают, оно течет из-под крана. Делай выбор – умереть быстро или умирать медленно, всю свою нескончаемую жизнь. Давят стены, давят люди, тесно, жарко. Вы пробовали новые таблетки счастья? Нет, мне, пожалуйста, упаковку снотворного. А вы слышали в России болезнь новая - дифтерия. Что это еще за болезнь? А это когда горло пленкой зарастает, такая болезнь. И человек задыхается насмерть. Ужас какой, не придумывайте, нет такой болезни. Да есть же! Как они там вообще живут? А я уже предлагала вам новые таблетки счастья?

«Будущее» почему-то напоминает мне фильмы Нила Бломкампа. Так и вижу события этой книги в декорациях его «Элизиума». Стремительно, жестко и доходчиво. Вечная молодость – слишком заманчивая перспектива. Особенно, когда ее преподносят на блюдечке. Многие книжные примеры, многие кино-примеры уверяют нас, бессмертие – это проклятие. Да, соглашаемся мы, легко соглашаемся, у нас же его все равно нет. А если бы было, вспомнили бы о предостережениях? Вспомнили бы, мы давно усвоили – в этом мире ничто не дается просто так, есть обратная сторона, есть последствия. Помогло бы нам это сделать правильный выбор? Слишком жестоко все в мире «Будущего», и если вы спросите моего мнения, верю ли я, что это возможно, верю ли я, что при подобных условиях все было бы именно так? Я отвечу - нет. Я верю, что все было бы еще хуже.