2 История одной бессонной ночи

Творение Юлии Нифонтовой мне посоветовали в рамках флэшмоба 2016. К сожалению, места в заявке не хватило на все предлагаемые советы, но формулировка "магический реализм" в совете, провокационное название, страница автора на ЛЛ, после которой понимаешь, что вот, где произрастают цветы расейской литературы, да и неожиданно нашедшийся аудио-вариант книги (в исполнении в том числе и самого автора!) твердо укрепили меня в намерЕнии прочитать сию чудную прозу.

Легкий оффтоп: Уважаемая Юлия Анатольевна! Всем известно, что книга - это лучший подарок. А в вашем случае, лучший подарок - это словарь ударений русского языка. Ну, не пристало такому именитому писателю делать столько ошибок чуть ли не на каждой прочитанной странице! Ваши "намерЕния" еще долго будут преследовать меня в кошмарах.

Теперь касаемо книги.
В предисловии есть предостережение, что "Шизу" противопоказано читать мужчинам.С формулировкой, что "В нём нет кровавой резни, нет ни одной погони и ни слова о футболе". А читать надо девочкам, так как "Девчонки! Я вас очень люблю (в хорошем смысле)! В этой книжке всё правда. Ну, вы меня поймёте. И что бы там ни было, верьте, он вас найдёт – самый главный, только ваш человек. Любви вам настоящей!"
Теперь мы стали обладателями ценной информации, что мальчики - это "резня, погоня,футбол", а девочки - это "вера и мысли о нем". Это очень важно для понимания всего дальнейшего романа.

Как любая настоящая девчачья книга - эта повесть одновременно обо всем и во всех жанрах: тут и любовная проза обычная, и любовная проза мистическая, и фантастическая, юмор, мистика, социалка, жесткая социалка, легкая социалка, сказка, сказка со стилистической имитацией, и психодел, и подростковые страдания, и роман "взросления", и даже немного стихотворных заклинаний. Проза.ру, чего вы еще хотели?)

А теперь маленькие испуганные спойлерофобы идут прятаться по своим норкам, а оставшиеся хомячки с удовольствием пододвигаются к экрану. Настало время удивительных историй:

ОЧЕНЬ много текста и цитат

Сразу оговорюсь, что первую часть я слушал в аудио, поэтому не делал пометок да и не думал, что в повести, изначально приятной легким налетом наивности и провинциальности, будут скрыты бриллианты.

Все начинается с сетований гг Яны на отсутствие у нее нормальной клички. Какая кличка будет у героини в конце книги смышленый и внимательный читатель, я надеюсь, догадался? Остальных же писательница по столь важному вопросу держит в напряжении до самого конца.

Всю первую часть книги автор пытается держаться социалки, собирая правдивые и нет штампы о жизни дворовой планы (причем скорее начала 90-х, чем начала 2000-х): и попытка изнасилования бухой гг в первой же главе (мы же помним, что это милый, "девчачий роман"?),и ограбление ларька с мороженым, и даже распевание Александра Розенбаума в дружной компании. Первый отрыв, первые понты, первое курево, первый крутой мальчик и т.д. Про семейные проблемы гг - неадеквашку-мать и спившегося пропавшего отца, я вообще молчу. Full pack.

При этом наша молодая краля еще и художник, точнее личинка художника, которая поступила в художественное училище (тут надо понимать, что автор - сама выпускник чего-то подобного).
Простым заведением, естественно, подобная контора оказаться не может, и писательница рожает в муках сплав понтов и Петросяна:

На доске объявлений, терявшейся среди набросков и этюдов, висели списки зачисленных на первый курс: «ЖПО-1»(!!!) (живописно-педагогическое отделение).
«Название у меня теперь матершинное в квадрате. Мало того, что учусь в НАХУ. - Нижнесибирское Архитектурно-Художественное Училище, так ещё и Жэ.Пэ.О. Это просто откровенное издевательство! - негодовала Янка, - Знала бы, что так обзовут, не поступала бы сюда. А какая битва была на вступительных экзаменах! Конкурс не меньше, чем в ГИТИС. Но из сотен желающих отбирали группу в десять человек. И это всё ради того, чтобы ТАК называться! А как ответить, когда спросят, где ты, Яночка, учишься? - НАХУ ЖэПэО! За такой ответ могут вывеску начистить. Пойди потом, объясни, что это самое лучшее в стране художественное училище, после которого без проблем зачисляют в академию. Янка вспомнила, как называли их группу на отборочном туре – «педики-живописьки».

Именно с этого момента провинциальная прото-социалка превращается в бодренькое повествование для юношества и девичества, причем с постоянными шутками и диалогами из шоу "Аншлаг" или "Кривое зеркало".
К сожалению, надо признать, что это, наверное, самая лучшая и самая читабельная часть сего опуса. И даже заигрывания с "Мастером и Маргаритой" не выглядят откровенно нелепыми, а скорее напоминают подростковые книжки-страшилки.
После тонны петросянства, баек за жизнь художественного училища, крохотулек мистики и кучи странных эпиграфов, от Гёте и Экзюпери до подобных: "«Как сильно магия меняет людей!» - вздохнул Гарри Поттер и почесал копытом плавник", - наступает самое главное! Любовь!

Любовь уже традиционно для подобных историй приходит 14 февраля в лице незнакомого парня и путем удара "судьбы:

друг кто-то, незаметно подойдя сзади, крепко сжал Янкины руки в локтях, не давая ей возможности повернуться. Она беспомощно дёргалась, тщетно пытаясь освободиться. Янку ужасно разозлили глупое положение, бесцеремонное обращение и ехидные смешки наблюдателей. Ей, наверное, не удалось бы вырваться, но захватчик отпустил её так же неожиданно. Резко повернувшись, Янка целенаправленно выдохнула весь сигаретный дым прямо в лицо обидчику. Седые кудели дыма таяли, как в кадрах замедленной киносъёмки, постепенно проявляя черты. Из глубин иного измерения неотвратимо надвигались на Янку неземные глаза-звёзды. Время остановилось. Необъяснимое магнитное воздействие нарастало, как нагревается включённая конфорка, как закипает чайник, как разгораются сухие поленья. По венам поплыл горячий, расплавленный воск, и… УДАР!!! И словно молния пронзила Янку миллиардами раскалённых солнечных иголочек, единым потоком прошла всю её насквозь, а, достигнув земли, вернулась обратно золотой волной и непостижимым образом ушла в бесконечное небо…

Запомните, когда вам заламывают руки, ударяют и пронизывают - это называется "любовь".

Обладатель неземных глаз уверенно взял Янку за руку и, ничего никому не объясняя, увёл со двора, как хозяин свою послушную корову.

Это тоже, кстати, "любовь".

Изредка Янка с любопытством косила на «чудо чудное», подмечая новые восхитительные подробности. Модная куртка. Добротные ботинки на толстой подошве. Пальцы длинные и тонкие. О, Боже, а какая красивая, правильная линия носа с едва заметной горбинкой!

Главное, чтобы чудо и любовь всей твоей жизни было в добротных ботинках. Без этого никак.

Она вдруг ясно осознала, что до этого момента была лишь потерянным котёнком, брошенным на выживание. Только сейчас, внутри его тёплой ладони, она, наконец-то, дома.
Её будто подхватил сказочный вихрь и понёс в ведомом только ему направлении. Агранович шутя толкал Янку в сугроб и тут же поддерживал, не давая упасть. То кружил, как ребёнка, и оба со смехом валились в снег. Они барахтались, мешая друг другу подняться, пока не стали похожи на два снеговика. В пылу «сражения» Янка стянула с Аграновича пушистую шапку и чуть не ахнула. Он оказался платиновым блондином. От его длинных волнистых волос исходило нереальное лунное сияние. Янке, напротив, всегда нравились темноволосые юноши, но Агранович в один момент поменял её пристрастия.
Забежав в какой-то помпезный, похожий на музей, подъезд, стали без долгих предисловий жадно целоваться, тая у тёплой батареи. Но вскоре были репрессированы и высланы прочь злобной блюстительницей правопорядка, образца 1937 года.
Долго прощались у дверей Янкиной квартиры, как прошедшие войну однополчане. Всё это время, опасаясь вновь встретиться с магией волшебного взгляда и получить парализующий разряд, она не могла осмелиться поднять глаза. Янка без того подозревала, что мышеловка захлопнулась, и она крепко влипла. Похоже, навсегда.

В этом отрывке прекрасно все. Я даже не хотел его разделять, чтобы дорогой читатель понял концентрацию прекрасного на единицу текста.

Агранович смотрел на Янку из под лохматой рыжей шапки с лукавой нежностью. Длинный шарф, выбившийся из расстёгнутого пальто, развевался на ветру белым знаменем, как у Маленького Принца из сказки Экзюпери. Поцелуй, словно экстремальный аттракцион «Американские горки», зашкаливая допустимый уровень восторга, обжег Янке губы. На долю секунды сознание оставило её, она будто провалилась в наркоз. Агранович ещё крепче прижал к себе девушку… и шагнул с крыши…

По старым-добрым канонам любовной мистики - ты это не ты, если не бросился с девушкой с крыши.

Воздушные струи трепали щёки, делая их лица схожими с Диснеевскими персонажами. Ветер дёргал за полы одежды, ёрошил волосы. Нереальность происходящего наполнила всё Янкино существо эйфорией и электричеством. Она неистово махала руками-крыльями. Непроизвольно издаваемые ей в пылу самозабвенного полёта гортанные звуки, похожие на весеннее карканье, роднили её с огромной вороной-мутантом, вырвавшейся из постылого заточения в застенках исследовательского института, предусмотрительно прихватившей с собой такого же мутировавшего самца. Агранович по-отцовски бережно поддерживал обезумевшую от счастья «птицу», снисходительно наблюдая за постепенной адаптацией подопытного экземпляра к новым условиям обитания.

Полет любви. Можно я не буду это комментировать...

Естественно, счастье мутировавшей вороны не вечно, Агранович пропадает как класс, и для Янки начинается страдательная часть.

Заботливая бабушка, воспитанная в духе средневековой морали, часто наставляла Янку, что мол, все мужики – кобели, как добьются своего – поминай, как звали. Причём все коварные развратники напоследок объяснялись с безутешными родителями опозоренной девушки, непременно, одной и той же фразой: «Коню дают овёс – он не отказывается». Может, по законам Пламенеющей готики, резкая перемена в отношениях с Аграновичем была бы логична. Но, к большому Янкиному сожалению, пресловутого «овса» она ещё не успела ему предложить, если не считать несколько поцелуев на морозе.

Про такие пищевые цепочки на уроках биологии не рассказывали.

ГГ долго и нудно страдает под окном возлюбленного и даже занимается членовредительством.

Чаще всего такие моменты накатывали на неё дома, тогда уединившись перед зеркалом, она брала большую цыганскую иглу и с каменным выражением на лице прокалывала себе мочку уха. Замена невыносимого душевного страдания физической болью, приносила облегчение до следующего рецидива: «Чего только не сделаешь ради выживания!» Незажившие дырочки можно было неоднократно раздирать серьгами, продлевая сомнительное удовольствие. За два последних месяца на её левом ухе прибавилось четыре серебряных колечка. Это мазохистское увлечение пирсингом пришло случайно, когда Янка, спасаясь от депрессии домашней работой, пыталась зашить грубой ниткой свои драные тапки, нечаянно вонзила толстую иглу глубоко в палец. Изматывающая душевная тоска, словно испугавшись укола, спряталась и на время затаилась. Довольно сносное настроение длилось почти весь вечер. Даже ночью она не стала по обыкновению захлёбываться в рыданиях, глуша их в обильно смоченной подушке, а забылась крепким сном ткачихи, перевыполнившей план. Но сегодня боль, притаившись на время, накрыла её, застав врасплох, растерянной и безоружной: «Почему всё так? Люблю его больше жизни. Я бы сделала для него всё. Хочешь, бери мою жизнь. Не жалко! А ведь мы могли бы быть счастливы. Неужели эта боль будет длиться вечно?»

Заодно писательница мучает ржавой иголкой своего таланта несчастных читателей.

- Пора уже взглянуть правде в глаза. И нечего здесь сидеть-высиживать каждый день. Не нужна ты ему, чего ещё не понятно то?
- Почему?
- Да потому, что ты – страшная, толстая. А на что ты надеялась, идиотка? - кричали внутри Янкиной головы злые голоса: «Что же мне остаётся? Раз любимому и единственному на свете я не нужна, то ждать нечего – отдамся первому встречному. Возьму и выйду замуж. Да! За любого, кто первый предложит. А чего время терять? С сегодняшнего дня совершеннолетие катит в глаза, а с годами-то я краше не стану. Останусь отвратительной вредной старой девой, как Резина. Вот ужас-то где!» Подлая боль меж тем усилилась многократно, и терпеть её, казалось, больше нет сил: «Сейчас прожгу руку сигаретой, может, отпустит?» Она уже поднесла к самой ладони зажжённую сигарету, предчувствуя, как ожог и запах жареного мяса вырвут её из холодного отчаяния.

Слабоумие и мазохизм.
Первым встречным, естественно же, по законам жанра оказывается вылитая копия Аграновича - Антип. Правда, быдло-вариант. А чего хотела? -Такая вот правда-матка жизни. (спойлер спойлера: в конце книги оказывается, что они двоюродные братья, но сначала их сходство преподносится, аки провидение божие).

Пройти по ЕГО двору – вот оно первое, простое оправдание порочного влечения к Антипу, придуманное Янкой для самой себя. Странное смешение чувств отвращения и зависимости она нарекла термином «эстетика безобразного», вычитанным из чужих конспектов по истории искусств. Мучительно и одновременно притягательно видеть двойника Аграновича. Он словно эрзац из подкрашенного желатина, претендующего на звание красной икры. Когда Антип курил молча, Янка любовалась им, впадая в благоговейный экстаз, но стоило ему открыть рот, как очарование моментально испарялось, сменяясь на досаду и раздражение.

Истома и страдания верно превращаются в жесткую социалку:

Однокомнатная «хрущоба». Продавленный диван. Густой замес табачного смрада в сочетании с вонью кошачьей и человеческой мочи. У облупленной стены запущенной комнатёнки теснится железная кровать без матраца. Прямо на металлической сетке лежит великовозрастный детина без единого проблеска интеллекта, напоминающий гигантскую мокрушу. Это Валик – младший брат Антипа. Его основные занятия – под нечленораздельное мычание пускать пузыри слюней и обильно орошать свежей порцией испражнений свой прогнивший матрац, который каждое утро вывешивают на перила балкона, на радость мухам, отпугивая издёрганных соседей.
Людмила Ивановна – Мамлюда, бывший секретарь партийной организации, завуч престижной физмат-школы, а ныне конченная хроническая алкоголичка, редко вмешивалась в общее течение жизни. Обычно, если она присутствовала по месту жительства, то представала в одной из двух ипостасей: спящей, где придётся, либо передвигающейся на автопилоте, в безумном сомнамбулическом состоянии, с обмороженными глазами и с песней собственного сочинения: «Напилась до усрачки… Не дойду я до тачки…» В те редкие осознанные фрагменты биографии, когда она была в состоянии говорить, вспоминала своего мужа – офицера, грубого и запойного, бросившего её в дальневосточном гарнизоне с двумя малолетними детьми. Строгая женщина на замусоленной фотографии, которая каждый раз при относительном протрезвлении демонстрировалась Янке, даже отдалённо не напоминала Мамлюду - прокуренное, пропитанное суррогатным спиртом существо, с нечесаным реденьким седым хвостиком, в разбитых очках и засаленной, побитой молью кофте неопределяемого цвета.

Больше ада!

Сексуально Антип был поразительно не образован для своего возраста и с наивностью дошкольника пересказывал байки из дворового фольклора типа, «как одна тётка родила от добермана» или «как один мужик у себя в подполе курицу насиловал». Максимум что мог себе позволить «гроза микрорайона», это, изрядно подбодрившись спиртным, в пылу неконтролируемой страсти воровато сжать Янкину грудь и тут же машинально отскочить, спасаясь от неминуемой затрещины. Такое положение дел Янку абсолютно устраивало.

Я сказал: больше ада!

Ан, нет. Извините. Сейчас начнется сказка со стилизацией. Выдохнули. Антип, маман с ГГ идут к своей фольклорной бабусе которая не без гордости выдается автором, как конкурентка самого Милляра) на чаек да на смотрины:

- Што ж ты, доща дорогая, не шибко-то маму торопишься навестить? Не заслужила, видать, от тебя такого почёта! Вот упаду, обмыть и то некому будет!
- Навещать-то вас – себе дороже! Не больно-то вы нас, мама, жалуете.
- А за што ж тебя, шалава подзаборная, жаловать-то? За то, што у прошлом годе у меня пухову подушку уташшыла иль за то, што последне одеяло пропила?
- Вот вам только и в радость, что судьбой меня моей попрекать УЖАСНОЙ!
- Ой, сю-сюдьбёй узясьнёй! Хто ж её изделал такой? В наше время аэротикой не занимались. Мало я тебя от хахилей твоих грёбасных спасала? Ихде благодарность? Подавчера кинулась, а настойки аптекарской и нету. Твоих рук дело! Тадысь приходя ко мне. Дайте, мама, денех. Ребёнок более, умирае. Как порядошна! Ну, я чё? НА, доща! А у самой душа-то болить. Думаю, вдрух и взаправду помрёть Валенька наш родненький. Пошла. Глядь. А эта сучка пьянюшша в дымину прям в грязи валятЦЦа! ДАРАСТУДЫТТВОЮВТРИБОГАМАТНИХУ!!!
- Мама, идите на хер!

ЯтвоЙДомТРубашАТал!
Яна начинает подозревать, что что-то идет не так, но решительно успокаивает себя:

«Боже! До чего я докатилась. Опустилась ниже канализации. Что за компания?! Алкоголичка плюс ведьма в маразме, овощ-дебил, психопат-уголовник и я – шиза в период обострения. Бесподобно! Но это всё равно лучше, чем чувствовать себя собачьей какашкой на продезинфицированной мамой Ирой кухне-операционной. Здесь хоть как-то уважают, своеобразно, конечно. Вон как все прыгают вокруг меня!»

Я думаю, что всем пофиг уже на сюжет, поэтому отвлечемся от него и почитаем отрывок из дневника Янки:

Отрывки из Янкиного дневника

Вчера поймала себя на том, что смотрю в одну точку около двух часов! Не могу оторваться. Понимаю, что это ненормально, а сделать ничего не могу. Тело словно окаменело и душа тоже постепенно каменеет. Это, наверное, защитная реакция организма от перенасыщения болью и отчаяньем. Пытаюсь анализировать, но постоянно теряю мысль. В последнее время я не могу объяснить себе причину своих поступков. Выделились и до предела обострились только два взаимоисключающих состояния:
Состояние №1. Тошнотворное отвращение, густо замешенное на крайней степени презрения от одного лишь только вида Антипа, от его жлобских манер, ограниченности, развязной походки, безграмотной приблатнённой речи, от кончика коротко стриженых волос до носков вечно грязных кроссовок. Раздражение переходит в бешенство, а бешенство в апатию. НЕНАВИЖУ!!!
Состояние №2. Начинается с лёгкого томления. Будто что-то не на месте, чего-то не хватает. Неотвратимо разрастаясь, беспокойство переходит в стадию буйного помешательства. Когда, теряя свою сущность, я готова лезть на стену, выть на луну голодным оборотнем. Кажется, что вот-вот разорвётся сердце, если сейчас, сию же минуту я не увижу его… постылого Антипа. НЕ МОГУ БЕЗ НЕГО!!!
Я лечу к Антипу после занятий, проклиная и не понимая себя. А как только чуть успокоюсь, увидев «вожделенный предмет», то начинает стремительно сгущаться состояние №1. Даже бабушкин перстень уже не спасает от этой необъяснимой изматывающей муки.
Проклятый Антипка всё вертится вокруг, вертится. Он всегда рядом. А я смотрю в одну точку – каменею.
А главное, что я приняла решение - больше не буду любить, и не буду страдать! Пусть другие, а не я. С меня хватит!!! Отомщу Аграновичу! И маме Ире, и всем. Выйду замуж за Антипку – пусть он любит, а я буду жить, как хочу.
И словно полегче мне от моей решимости, а потом снова будто игла сердце пронзит. И ворочается она там в красной сердечной мякоти, и житья нет!
А на Пасху и вовсе случилось ЧУДО НЕСУСВЕТНОЕ!!! Я высказала маме Ире своё намерение относительно замужества в надежде на незамедлительную казнь… Мама Ира была непредсказуема, как всегда, и встретила новость – никак, но после почти не наигранно ласкового христосования, ДОБРОВОЛЬНО погладила меня по голове!!!

Я не могу объяснить причину своих поступков. Вывод: надо выйти замуж.

При вопиющей недостаче отечественных женихов, никаких претендентов на такую принцессу, как Янка, нет, и, видимо, в ближайшем столетии не предвидится. Уйти куда угодно, спрятаться от всех – единственное желание, одолевавшее последнее время. Другого выхода нет - только замужество решит все проблемы сразу.

Вы не поняли? Не знаешь, что делать - выходи замуж!

После долго, как фанатичная богомолка в религиозном экстазе, прижималась то лбом, то губами к холодной двери и шептала свою придуманную молитву:
Господи, ну выдай меня замуж,
Выдай меня замуж за него!

Так! Сколько раз еще повторить?

В затхлой темноте «последнего приюта» в Янкину голову лезли дикие мысли: «Боже, а ведь на свадьбах ещё и «Горько!» кричат, а вдруг меня во время этого мерзостного поцелуя стошнит прям на стол?!» То чудились ей каркающие проклятия антиповской бабки, обращённые к остолбеневшей маме Ире, держащей на рушнике вместо традиционного каравая свой фирменный синий торт «Негр в пене»: «Шалава подзаборная, а енто не ты ли у меня у прошлом у годе подушку пухову уташшыла да настойку аптекарску вылакала? А я то волнуе-переживае, ДАРАСТУДЫИХУ…» То представлялось, как посреди свадебного застолья возникает в дверях слоноподобный Валик с привязанной к спине кроватью. И чтобы дополнить картину несусветного Янкиного позора, на глазах у притихших от изумления гостей, нарочито публично мочится в свои рваные треники, громко кряхтя от удовольствия. А она, чтобы сгладить ситуацию, вертится, как уж на сковородке, уговаривает всех не обращать внимания, лопочет что-то про уринотерапию.

Уринотерапия? Горько!

Ладно. У меня уже у самого сил нет. Если вкратце, то все выше описанные фрагменты - это длинное и сочное офигивание ГГ о том, что и как она выходит замуж. А самая мякотка происходит тогда, когда машина с женихом и невестой умудряется сбить на дороге бомжа, который по хитрой авторской задумке оказывается пропавшим отцом ГГ! И свадьба торжественно превращается в похороны! Очевидное и невероятное!

Что следует после свадьбы? - Правильно, брачная ночь. Но мы все прекрасно помним, что ГГ умудряется с каким-то бесовским умением обойти соитие. Кто ей помог на этот раз - сразу после цитатки)

Антип несколько раз предпринимал неуклюжие попытки соития. Но каждый раз тушевался и с напускным видом, будто «так и было задумано» закуривал очередную сигарету или с тем же фальшиво невозмутимым видом возвращался к сосредоточенному общению с бутылкой «Балтики». Молчаливое возлияние затянулось за полночь. От выпитого или от обретённого долгожданного покоя сильно тянуло в сон. Янка уж было понадеялась, что «новобрачный» оставил свои неумелые похотливые попытки… Но не тут-то было! От неловких поглаживаний по коленке он перешёл в решительное наступление. Янке стало одновременно смешно и противно. Как будто наблюдаешь за парой спаривающихся хомячков. Но из чувства благодарности она даже силилась изобразить одобрение к проискам распалившегося жениха. В момент чрезвычайной важности, когда влюблённый уже занёс над ней корявую волосатую ногу, намереваясь свершить нелёгкую миссию… Вдруг сдулся, спрятав лицо в подушку. «Свернулся в колобок», как говорила бабушка, и ощутимо дрожал. Янка удивилась: «Осечек у дебилов не бывает, а что тогда? Неужели почувствовал, что невеста абсолютно безразлична к нему? Значит, я ошибалась на его счёт, и Антип – не совсем потерян для общества!» Ей даже стало его немного жаль…
Но покаянная сцена несколько затягивалась. Наконец, Янке удалось раскопать и извлечь его лицо из подушки. Она вздрогнула, увидев такое выражение, которого никогда не наблюдала у него раньше. Физиономию Антипа перекосил ужас!

Я думаю, всех бы перекосил ужас, окажись они в одной постели с ГГ. Но в этот раз "виновником торжества" был по словам Антипа, --тадам! - труп сбитого намедни папашки ГГ, который улыбаясь грозил пальчиком неудачливому мужу.
Нашей сердобольной Янке не оставалось ничего иного, как рисовать магический круг вокруг своего трясущегося благоверного...

Облом несчастного Антипа не прошел бесследно. Прямо на поминках папашки:

В любой другой момент картина, представшая её взору, наверняка ошеломила бы её. Даже сейчас, когда все чувства будто умерли, Янка впала в ступор и не знала, как реагировать на увиденное. Открыв дверь кладовки одним рывком, она застала Антипа и Нюсю страстно лобызающимися в интимной полутьме. Сладострастная парочка была настолько увлечена своим занятием, что не замечала обомлевшую свидетельницу. Первое чувство, посетившее Янку, было отвращение: «Как он может прикасаться к Нюсе, она же вся покрыта гнойными угрями?! А с другой стороны, неужели Антип может ей нравиться, он же полный даун?! А, пожалуй, они подходят друг другу - шоу уродов!» Прелюбодеи продолжали свой мстительный акт, топчась по белой Нюсиной блузке скомканной на полу. Антип громко пыхтя, елозил под несвежим бюстгальтером партнёрши. Даже обнаружив провал секретной операции, коварная Нюся не сразу вытащила ладонь из расстёгнутой ширинки Антипа.
Янка с каменным выражением лица тихонько прикрыла дверь:
- ВОТ ЭТО ДА!!! А я-то думала, что меня уже ничем не удивить…

Кстати, я опустил в рецензии упоминания о мистических сверхспособностях Янки превращаться в огненную стрелу и разить ее людей, потому что это неинтересно да и до самого конца книги не совсем понятно. А вот сверхспособность видеть в темноте несвежее белье на людях, думаю, что достойно внимания.

ГГ все уходит о отрыв от реальности. Нормальный человек давно бы пошел в психиатру, но наша ГГ явно выше этого. Даже после таких прекрасных моментов "фантасмагории", которые щедро отсыпает ей автор:

Посреди ночи Янка очнулась от ослепительной вспышки света. Прямо над головой возвышался сотканный из светящейся плазмы воин-великан, сверкающий, как гигантский бенгальский огонь. Раздвигая головой потолок, он занёс над ней огненное копьё величиной с берёзу. Янка не услышала своего отчаянного крика. Только тихое потрескивание раскалённого воздуха нарушало ночной покой притихшей хрущёвки. Взгляд невидящих белых глаз будто проникал в сознание. Преодолев голосовой спазм, Янка сорвалась на визг. Вместе с голосом вернулась и возможность двигаться. Словно прорывая невидимые путы, она скатилась с края и забилась под диван. Но этот трюк не отпугнул воинственно настроенного призрака и не разбудил причмокивающего во сне Антипа. От потустороннего жуткого взгляда фантома, будто отвратительно мерзкие черви копошились в Янкином мозгу, а затем вытекли наружу и расползлись по комнате, затаившись до времени в каждом тёмном углу. Призрак распался на искорки и тихо растаял, а Янка ещё долго колотилась в холодном поту, боясь высунуться из-под дивана, беспрерывно шепча в безумном исступлении: «ЯНАГРАНИ – ЯНАГРАНИ - ЯНА…»

Там еще страниц 5 подобного добра и попыток соперничать с Иеронимом Босхом, пока героиня наконец не доглючивается до собственной мертвой бабушки, при которой и выясняется, в чем вся петрушка:
Антиповская бабуся ведьма, приворожившая для него ГГ при помощи булавки, воткнутой в пальто, Агранович - то ли дух, то ли Серафим из другого мира, а сама Янка обладает даром, разящей стрелы, убивая деномов, прикинувшихся людьми. Короче, возмездие во имя луны и дальше по тексту. Главное, что мы узнаем, что Агранович точно не обломится Янке. Не по фэншую он ей. А пусть ищет своего самого и ясноокого в реальном мире.
Кстати, бабуля предостерегает внучку от приворота:

Одна у людей защита – молитва. Знаешь хоть одну?

А все мы прекрасно помним, какую молитву знает ГГ!

Дожившим до конца, наверное, не терпится узнать, как же автор разрулила такое масштабное действо?) А тут автор сделала финт ушами и достала из рукава мальчонку, фигурировавшего в самом начале книги, при взломе ларька с мороженым и песен Розенбаума. Он вырос, возмужал, отрастил себе длинные волосы, которые убирал в хвост, «сдал» на кандидата по дзюдо, школу закончил – лучше, чем ожидал, в универ на «Защиту информационных технологий» поступил с первой попытки, отрастил себе член в 30 см и уехал покорять Голливуд и т.д. и т.п.
В его обычном мире Янка - это обычная бабца, пошедшая по наклонной и оказавшаяся в дурке (Это, да, типа два мира, две реальности, магический реализм, все дела). И только придурковатость парнишки не дает ему забыть случайные связи. Парень выясняет на свой манер весь цимес происходящего через бомжиху Мамлюду, наказывает бабку-ведьму, спасает свою придурошную, глаза у него оказываются те самые - звездные. А потом Героиню начинает глючить насчет их прекрасного будущего.
ЗАНАВЕС

ПС. Как вы думаете, чего ждать от второй книги, которая называется "Шиза в квадрате"?