5

С широко открытыми глазами

Простая и трогательная история, очень просто написанная, о вещах, которые не могут не трогать. Совсем небольшие главы, листаешь их как альбом с фотографиями. Одна, другая. Две разные жизни под одной обложкой. Черно-белые снимки. Желтое пятно, залом. Уголка нет. На них немецкий мальчик Вернер и французская девочка Мари-Лора. Он сирота, она слепая. Он тяготеет к точным наукам, она - к естественным. Он изобретатель, она мечтательница. Он не выпускает из рук ручку настройки радио, она - игрушечный домик. Они, такие разные, могли бы никогда и не встретиться, но война... Они, так дополняющие друг друга, могли бы быть прекрасной парой, но война...

А книга ведь не о войне вовсе. Фраза «на фоне войны» преследовала меня, пока все не закончилось, а теперь никак не слетает с языка. Не пускаю. Не может война быть фоном, не могут быть фоном летящие бомбы, голодные дети, горы трупов на улицах, толпы пленных в лагерях. Ее не скинешь со счетов, она почти наверняка станет одной из главных героинь, пусть автор и не стремится к этому изначально. Жутко, иногда до зубовного скрежета, особенно в сценах, которые проходят мимо основной сюжетной линии. Будто пуля, чиркнувшая по щеке. Предупреждаю, однако, что война у Дорра другая, она «понравится» далеко не всем, особенно в России. Тут точка зрения автора действительно и всерьез может оскорбить чьи-то чувства.

Прицельные снаряды слов, иногда принимающие почти совершенные, прелестные формы, тихий и ровный голос, отсекающий все лишнее как несущественное, чтобы рассказать о важном, а в остальном - чистый эфир. Радиоволнами пронизан весь роман, они несутся сквозь время и расстояния, опутывают героев призрачными ниточками связей. В них мечта и мотивация, сказка перед сном и память, смысл жизни и смертельная ловушка, опасность и спасение. Одна частота на двоих, материальность мыслей и осколок мистического в тему.

А книга ведь не о любви вовсе. По крайней мере, не о любви в традиционно-романтическом ее понимании. Вообще сочетание война-любовь в литературе зачастую получается до боли пронзительным, а в реальности - еще в большей степени. Здесь совсем по-другому. У Дорра слишком красиво, чтобы быть правдой и невероятно так, по-юношески чисто и невинно.

И светло. От каждого, кто до самой развязки остается человеком. Мари-Лора - настоящий прожектор; такая маленькая и хрупкая, не по годам смелая и сильная, абсолютно бесхитростная, добрая в самой превосходной степени, щедро изливающая свою доброту на всех окружающих. Вернер - свет отраженный, рассеянный; сомневающийся и осторожный, не по годам умный и сосредоточенный, отчаянно стремящийся быть честным с самим собой и поступать по совести. Фредерик - любитель птиц, теплый лучик солнечный, душа прям сквозь кожу просвечивает. Отец Мари-Лоры - мягкое свечение настольной лампы, Этьен - звездное мерцание, мадам Манек - огненные всполохи. Даже в Фолькхаймере есть легкий блеск. И только один из героев не светится, а гниет изнутри, его вы сразу узнаете, когда встретите.