3

Безумный круговорот, карусель жизни. Нескончаемый поток разношерстного люда. Искры идей, продуманность планов. Шаткость декораций. Сомнительность сюжетов. Интриги-интриги-интриги… Судьбы. Изломанные или же ожившие на секунду, чтобы в следующее мгновение опять кануть в бездну. Километры отснятой пленки. Известные лица, кричащие имена. Но в свете софитов, внезапном и, тем не менее, привычном, сцена замирает… Камера, мотор!

Что подчас с нами делает яркая обложка, приметное название? Кто бы мог подумать, что перевернув первую страницу, меня втянет в стихийный поток неизведанного, сумасшедшего мира, в котором каждый вздох рассчитан по секундам, каждое слово не произносится случайно?
Просто, незамысловато. Динамично. Страницы легко преодолевались одна за другой. Словно читаешь переписку из социальной сети или ведешь незамысловатый диалог за чашечкой кофе в пригородной кафешке. Ни намека на оригинальность, беспрерывный поток фактов, отрывочных суждений Сессилии, от чьего лица и ведется повествование. А вот и она, кстати. Безбашенный ребенок Голливуда, эдакий сумбурный, ироничный проказник, просто и без подвоха знающий цену своему положению. Прости, читатель, оставь в стороне свою любовь к литературным изыскам, но кто еще как не она покажет тебе этот кинематографический Олимп?
Полностью отдав инициативу в руки нашей героини, Фицджеральд ушел, беспечно помахав мне рукой. Но Сесси не любит ждать и, судорожно потянув за рукав, предлагает сразу окинуть взглядом завсегдатаев Голливуда, приглядеться к их приправленным светским лоском лицам, их заносчивым нравам. Для нее каждый герой – единица исследования, для которой нет ни любви, ни участия. Лишь желание разглядеть за напускным равнодушием, пустоту и бесцельность существования каждого. От острого взгляда не уйдет не только мистер Шварц, Уайли Уайт и целая плеяда других, вальяжно проходящих героев, но и сам Монро Стар, старик Брейди, и прочие незаурядные дельцы.
Хотя, на Старе как раз и стоит остановиться. Ведь Монро не иначе, как звезда, голливудский столп, яркий показательный типаж. Для нее он предмет вожделений, и далеко не то, что на деле прячется под напускной неприступностью. Уверенный, авторитетный, Стар страдает от потери жены. За суетливой чередой повседневных трудностей, решение которых неминуемо ведет к вершине Олимпа, он встретит девушку, так похожую на потерянную возлюбленную. И, кажется, до счастья можно дотянуться рукой… только готов ли Монро Стар променять свой суетливый круговорот голливудской жизни на спокойное будущее?
А в бешеной карусели бесцельно вертится ворох многих судеб. Только чувствуешь ли к ним хоть каплю участия? Сомневаюсь, что автор ставил целью приблизить своих героев к читателю. Он послушно вверил этот беспокойный мир Сессилии, а уж ей-то нет дела до кого-либо еще, кроме себя. Кажется, Фицджеральд упивается возможностью показать падение нравов Голливуда, разложение дельцов киноиндустрии, загнивание авторитетов. Он буквально надсмехается над низовым происхождением нынешних героев кинематографа, ухвативших удачу за хвост, над их «суматошными надеждами и порывами». Вместе с Сесси он неспешно проходится не только по судьбам удачников, вроде отца девушки и Стара, но и простых сценаристов, операторов, актеров, авторов, чья жизнь также находится в непрерывной зависимости от голливудской площадки.
В плане знакомства с механизмом работы Голливуда, его жизни, книга, конечно, превосходна. Буквально погружаешься в процесс съемки. Но это ли я искала в одном из выдающихся романов Фицджеральда? Узнать изнанку и тайную сторону «фабрики грез», пожалуй, интересно. Кто не любит кино? Но для меня простой, незамысловатый, местами хамоватый язык Сессиль, статичные подробности, эти закулисные склоки, интриги в свете софитов показались сухими и совсем не привлекательными. Может, всему виной моя вечная любовь к красивому языку? Я ждала несколько иное от автора романов «Великий Гетсби» и «Ночь нежна». Можно долго сетовать на грубый перевод, на незаконченность романа. Только что это способно поменять? Вот такое небольшое литературное разочарование. Не ставлю целью отговаривать от прочтения данной книги. Ведь у каждого свой уровень требований к литературе. Такой опыт прочтения тоже опыт. Увы и ах.

«Это чрезвычайно типично для каждого, хотя бы немного мыслящего голливудца. Они презирают свою работу, великолепно понимая, что играют всякую чушь и дрянь. Один кинематографист, показывая нам студию, в которой он служит, буквально издевался над всеми съемками. Умные люди в Голливуде, а их там совсем немало, просто воют от того попирания искусства, которое происходит здесь ежедневно и ежечасно. Но им некуда деваться, некуда уйти. Проклинают свою работу сценаристы, режиссеры, актеры, даже техники. Лишь хозяева Голливуда остаются в хорошем расположении духа. Им важно не искусство, им важна касса».

Илья Ильф и Евгений Петров. «Одноэтажная Америка»