5

©, ИВИН А.Н., автор, 2015 г.

Алексей ИВИН

МЕРТВЫЙ ХВАТАЕТ ЖИВОГО

Стивен Кинг, Проклятье подземных призраков («Томминокеры»): Роман в трех книгах с эпилогом/ Пер. с англ. не указан. – СПб: ИМА-пресс - реклама, 1993. - 830 с., тир. 100 тыс. экз.

Стало всерьез заботить, а до каких лет можно читать? Я для себя давно вывел формулу, что чтение – это почитание покойников: живой, думай о живом! Формула спорная, но, кто бы что об этом ни думал, меня впрямь тяготит, что я все еще читаю книги на седьмом-то десятке лет. Пускай бы меня обругали за бездоказательность суждения (а доказательств нет!), но я убежден, что такие, например, известные люди, как Николай Рубцов или Ксения Некрасова, совсем мало читали, выдавая на-гора «свои произведения»: она видна из текстов – их органичность, необразованность. (Нет, Рубцов-то молодец, Рубцов-то гений, пусть и как автор сорока стихотворений, а вот Кс. Некрасову, по-моему, могут чтить только очень странные люди: ведь несусветное пустословие, притом жеманное, - а, разве нет?). И вот оказывается, - из-за появления таких бессовестных и наглых пустосвятов от сохи, - что можно и вообще не читать, можно в скит удалиться от мира, можно с 17 лет производить только свою «нетленку», совершенно не сообразуясь с литературными достижениями эпохи, лишь бы самомнения было не занимать, - и все-таки при этом много значить для читателей и почитателей в текущей и будущей литературе. А если так, зачем мне-то, с диагнозом «катаракта» и все такое, продолжать читать, хотя бы и любимого Стивена Кинга – Степу Короля? Зачем я вообще это делаю? Чтение – это почитание покойников: живой, думай о живом! И хотя Стивен Кинг жив, здравствует, не покойник, он все равно в некотором смысле мудрый старец, мудрец, производитель смыслов. А жить-то мне, человеку 60-ти лет, когда остается? Притом что современные и юные умники уже и с планшетных ридеров перестают читать, не то что бумажные книги. Надо успевать жить, деньги зарабатывать; деньги – основа социального бытия, а не книги.

Исходя из собственной судьбы и из своего пути я, конечно, мог бы объяснить этот свой перекос в сторону ничегонеделанья, пустое валянье с книжкой в руках на диване (чего стоит, например, только такой фактор, что одна близкая родственница, с которой так и не удалось развязаться, заведует целой библиотекой, а другая – бухгалтер (Buch-halter, держатель книг, - букмекер, хе-хе), - от одних только от этих двух предопределений и детерминант крыша съедет у любого, и он начнет писать рецензии на все подряд как нанятый. Вы где живете? Вы живете в сумасшедшем жоме, где все друг с другом, а уж родственники-то – стопроцентно, - повязаны намертво, завиты как в коконе. И если человек, хотя бы и писатель, взахлеб читает книги до 60 лет и далее, хотя давно пора помудреть, образумиться, заматереть и ежегодно и не бесплатно публиковать собственные сочинения, - значит, что-то с ним не так. Пророк является запросто: пришел, и всё. Ну, бывает, посидит с седыми старцами, послушает их россказни. Но потом все равно является. Вот он, явился пророк, читайте все! А кто там одновременно с ним пишет, кто с ним соревнуется и в чем преуспел , – да плевать на это.

Вот как следовало бы относиться к книге и книжному знанию. («Меньше знаешь, крепче спишь», - справедливо говорила в свое время та самая особа, теперь библиотекарша).

Но Стивен Кинг, Степа Король, конечно, затягивает: его книги интересно читать. Я, помню, полюбил его и был особенно очарован его маленькими романами – про Керри, про эту Зажигалку, воспламеняющую взглядом. Мне определенно нравились его тронутые и психически сдвинутые люди-феномены, каждый со своей придурью. Но в толстых романах, - в этом, в частности, и в романе «Колдун и кристалл», - он меня определенно утомил, Степа, Венок Королевский. Черт возьми, я, конечно, дико извиняюсь, но это уже садомазохизм: постоянно описывать страдания, боль, извращения, взрывы, смерти, мутации, болезни, катастрофы, гнусности, все это разводить, множить, длить, затягивать, как сладострастный половой акт. Сам автор, безусловно, избавляется от собственной темной энергии, для него эти его романы – аутотренинг и психотерапия, а каково мне, читателю? Я же вовлечен в это адское варево и физически страдаю, читая, вчитываясь в эти его полифонические голоса. «Голоса», между прочим, в советских и в российских клиниках – самый верный симптом, чтобы человека немедленно отправить в психушку. Вот так-то, г-н Кинг! В дурдом вас надо, по нашим меркам, а вы 800 страниц этих совершенно чародейных голосов на меня вывалили. Я же рехнусь. Я, конечно, благодарен вам, что получаю сразу столько информации, сразу столько конфликтов, страстей, новостей и американских гуманитарных ценностей впитываю (в десяти страницах С.Кинга больше ума, таланта и жизненной правды, чем во всем, что написал и напишет, например, Захар Прилепин, - приплюсовываем того к Рубцову и Некрасовой), но все же это - избыточный и «жестокий» талант. Надо бы полегче. Надо бы приукрасить. «Нам повежливей нужны Салтыковы-Щедрины, и такие Гоголи, чтобы нас не трогали».

Фантастика у Кинга вырастает из бытовых деталей и носит параноидальный характер. Вроде бы банальная ситуация: запнулась писательница в своем лесу за консервную банку. Нет, это оказывается макушка инопланетного космического корабля, летающая тарелка, и вдвоем с любовником, алкоголиком и тоже поэтом, она выкапывает эту посудину на протяжении всех восьмисот страниц. Вы сможете так построить сюжет, так заинтриговать читателя, чтобы на такой банальной фигне держать его в постоянном напряжении, увлечь да еще и к катарсису привести? Нет! А вот Стивен Кинг смог!

Поначалу, поскольку оба главных героя пописывают (она - вестерны, а он вроде как стихи), открытое, глумливое, чрезвычайно забавное и точное изображение писательской «кухни» и нравов – уже само по себе интересно (особенно, например, если сравнивать с тем же составом и содержимым у Н. Кременчук, - см. ее роман «Смерть на фуршете» в ж. «Москва»). И так, начиная с частностей, с реальностей и с деталей быта, С.Кинг понемногу добавляет фантастику, выдумки и круто все это дело замешивает.

Великолепна сцена (прекрасно выписанная и, почти как у Достоевского, по-припадочному, эпилептически расчисленная) - сцена ссоры запойного и малоимущего поэта Гарднера с благотворителями на фуршете. Блестяще показана вечная наша дилемма: и заработать бы надо хоть что-нибудь хоть на чем-нибудь, и унижаться и «шестерить» при этом не хочется. Состояние алкоголика, симптоматика и все стадии запоя тоже со знанием дела очерчены, ничего не скажешь. Кинг – неспешный автор, детально разрабатывающий доминанту. Он очертит какую-либо завлекательную тайну – и вот 500 страниц крутит ее, раскручивает, подмалевывает, ретуширует и детализует, ходит вокруг да около на подступах и так и сяк, пока не решит, что пора уж перестать интриговать читателя, развязывать сюжет и обнажать тайну. В романе «Колдун и кристалл» этим стержнем был неожиданный приезд трех подростков (почти как в балладе про трех ковбоев, которые уложили 18 человек в рукопашной схватке) в отдаленную местность, где хозяйничают бандиты и нечисть, а социальную жизнь возглавляет мафия. В романе «Проклятье подземных призраков» («Томминокеры») - это летающая тарелка в частном лесу. Пока они вдвоем ее выкапывает, дней этак сорок, - все население городка Хэвен (Гавань) мутирует, преображается в «томминокеров» (из детского стишка): под влиянием пришельцев с Альтаира-4 со всеми происходит «становление», а на взгляд трезвого и честного человека, - полный моральный, генетический и физиологический распад; воздух, и тот во всей округе заражен, а пространство искривлено. И только горький пьяница Гарднер, у которого в черепе стальная пластина, избегает всеобщего заражения: его пластина всего лишь принимает радиовещание со всего света, а крепкие возлияния вовремя выключают сознание, - заражения же «голосами», иновещанием и корректирующей информацией, злобой, ненавистью и коллективным безумием не происходит. Отключается Гарднер, постоянно в отключке, не зомбирован, как все, - а ведь завалящий человек, пьяница!

По сути, С.Кинг предлагает нам развернутый тест на выживание в бесчеловечных условиях современной цивилизации. Выход из нее один – улететь на-фиг в инопланетный мир, когда уже и последнее звено человеческой дружбы и гуманности, - твоя подруга, - готова тебя предать и убить. Зомби все. Все кромешники, кроме тебя. И надо выжить и победить, несмотря ни на что!

Книга ужасно тяжелая, изматывающая и бессердечная. Самая цель двух положительных героев и подопытной собаки – спасти детей, двух братцев, которых разделило колдовство, - вполне трафаретная, камуфляж, «оптимистическая нота», как принято говорить в интервью. Много смерти и крови, и то и другое - с ускорением и умножением к концу книги. Разгулялся автор на трупах, просто завалил ими третью часть романа, - и с какой фантазией, как изощренно умерщвляет! Красота! Эстетика ужаса! Хоррор террибль!

Многое способна вместить голова писателя; писатель способен переработать и выдать новый продукт, основываясь на этом своем опыте и знаниях, - концентрат жизни, литературный памятник. Конечно, каждому свое. Одному подавай Стивена Кинга или Аристотеля, другому и Ксения Некрасова может многое сообщить, - настолько он умственно беден. Не отрицаю, что бессистемное чтение иногда даже вредно, - отрывает человека от жизни, уводит его в мир грез, делает неприспособленным и апатичным. Как наркотики, как порок. Но все же главное зло – не чтение, а государство, враждебное личности, такое социальное устройство, при котором люди утрачивают свободу, любовь, «общечеловеческие ценности», интеллект и даже жизнь, - зомбированы. Стивен Кинг в своей притче показал, как система дезориентирует, разлагает и убивает граждан. Бойтесь людей, призывающих вас к объединению и «становлению» во имя грядущих прекрасных далей, - не заметите, как потеряете зубы, пол, ум и доброту, квалификацию, жизнь. Огосударствление, предписания, регламентирующие вашу жизнь, - они вам нужны и так ли уж нужны? Может, любовь, друг, самоидентификация нужнее? Подумайте, как сопротивляться.

https://www.livelib.ru/review/edit/529845