5

Всякий творческий человек, который хотя бы раз в жизни сочинял стишок, рассказик, песенку, лепил фигурку или рисовал рисунок, должен прочитать эту повесть. Все, конечно же, читали "Портрет Дориана Грея" и "Шагреневую кожу", а родного Гоголя нет - так я вам скажу, что "Портрет" в сюжетном плане это комбинация произведений Уайльда и Бальзака; тут и мистический портрет и азиат-источник бед, и толки об искусстве. Искусство и творчество, меры дозволенного в нём, его правила, его законы наполняют повесть до краёв. Не лишним было бы прочитать её многим нынешним якобы-креативным людям.

Как всегда, цепляюсь за детали. Не случайно в повести есть разговор о художнике Ноле (типа, француз), т.е. с фамилией Ноль. "С тебя художник/писатель/музыкант/танцор/скульптор - ноль!", говорим мы в адрес бездарностей. Но что, если человек старался, вложил всю душу? Какое произведение - истинное искусство, а какое так... однодневка? Вот эта рецензия - шедевр или нет (конечно, тшшш-пффффф-тшшшш... извините, трансляция прервана)? Кто рассудит? По Гоголю (хорошее выражение! - Тебе всё равно, что ли?! - Да мне по Гоголю!!!), произведение искусства является шедевром, если наблюдая/слушая/читая его, человек испытывает добрые, облагораживающие, теплые чувства; если произведение ставит целью улучшить, усовершенствовать жизнь человека. Ежели, как злополучный портрет, произведение сеет ужас, тревогу, раздор и горести, это не искусство, а чёрт знает что!

Чёрт упоминается в тексте несчётное число раз, любители рассказов о нечистой силе у костра найдут это обстоятельство радостным. Даже фамилия ГГ - Чартков - созвучна с "чертом". Чёрт повсюду преследует нас, в каждой тени, в каждой щелке, смотрит с каждого портрета своими прожигающими насквозь глазами (до такой степени, что к концу повести у читателя развивается мания преследования), ждёт нашего зова, нашей ошибки, чтобы тут же выскочить из-за угла и напакостить. Хитрость в том, что для шедевра необходима потрясающая концентрация сил и зачастую уйму времени, а для дьявольского произведения достаточно секундного сомнения.

Обратите внимание, как эфемерны почти все "Петербургские повести": "Портрет", "Невский проспект", "Нос", "Шинель". В каждой из них стирается граница между сном и явью, между реальностью и нереальностью. В "Портрете" вовсе 3 сна в сне (как матрёшка)! В "Невском проспекте" потрясающе правдоподобный сон Пискарёва, в "Шинели" Башмачкин живёт как во сне, а вся повесть "Нос" - ничто иное, как сон (на что, в числе прочих, наталкивает и название, если его перевернуть). Я прочту "Коляску" с "Записками сумасшедшего" и вынесу окончательный вердикт, но пока о цикле складывается впечатление, как о фантастическо-наркотическо-психоделическом. А вы говорите, классика скучна!