5

— Вы, кажется, структуральный лингвист?
— Да.
— Интересная работа?
— А разве бывает неинтересная работа?
А. и Б.Стругацкие, «Попытка к бегству», 1962

«Понедельник начинается в субботу» - моя подростковая книга. Я читал ее бесчисленное количество раз, обычно летом, в начале июня, когда занятия уже кончились, а купаться еще нельзя. Но читал ее я и зимой, и осенью, и весной.

Я не помню, как зеленый томик с рисунками Карапетяна появился у нас, но это был единственный вариант иллюстраций, который я знал до недавнего времени, так что мое восприятие во многом сформировано именно рубленными образами, созданными во второй половине 80-х - начале 90-х, а не относительно-сказочными рисунками Мигунова.

Такими мне и виделись герои этой сказки о познании, стремлении и оптимизме.

Но, отмечая 50-летие первой книжной публикации «ПНВС», Издательский дом Мещерякова выпустил почти репринт первого издания, с оригинальными рисунками, и я не устоял. Не скажу, что история заиграла новыми красками, но впечатление, конечно, иное. Жаль, что иллюстраций Мигунова существенно меньше, чем рисунков Карапетяна.

В этот раз мне показалось, что я уловил какие-то моменты, на которые не обращал внимания раньше. Например, на что намекали авторы, рассказывая о лаборатории Выбегалло и некоем снятом со стены портрете? И несколько пространных рассуждений о приспособленцах и о сломе традиций заставили меня думать, что в тексте, оказывается, есть антисталинские намеки. Хотя, возможно, это лишь надуманная интерпретация.

И наверняка навсегда останется без удовлетворения мое любопытство в эпизоде с путешествием в описываемое будущее. Если с отечественными поделками пытливые читатели вроде бы определились ( Гриада , Путь титанов ), то корни западных аллюзий, там, за Железной Стеной, в Мире Страха перед Будущим совершенно не ясны.

А книжка по-прежнему увлекает, заставляет меня пытаться читать медленнее, получать от текста удовольствие, как от коньяка, например, о котором говорит Эдик Амперян. Но я опять не удерживаюсь, читаю взахлеб. И опять переживаю в конце, что нет продолжения, что авторы не сделали из приключений Привалова цикл ("Сказка о Тройке" совсем уже не об этом). Судя по всему, не позволила окружающая действительность, дававшая все меньше поводов для социального оптимизма.