2

Русским писателям, похоже, стало не о чем писать, поэтому они пишут о всякой мелочной второстепенной суете, не имеющей никакого отношения к высоким смыслам литературы, а имеющей лишь отношение к их личным внутренним мало кому интересным переживаниям. При этом рамки, естественно, они себе ставят ого-го какие (смысл жизни, существование бога, всякое такое), но рамки процентов на восемьдесят остаются пустыми. Двадцать процентов – я, я, та девица в ресторане, немного природы, и снова я. Кажется, что «высокая», «нежанровая» литература застыла в 1991 на «…а вот ещё случай был» или «я вся такая во власти циклона, что колыхает тюль на занавеске», и никакого серьёзного рывка так и не произошло, и русская лит-ра в основе своей так и варится в собственном бульоне неудавшихся замыслов и скользких амбиций. Необходимые исключения из этого списка (давайте без имён, у каждого они будут свои): это когда автор берёт и насильно исключает себя, всё личное, любое своё присутствие (казалось бы – чего проще, ан нет), искореняет любой свой след и вздох из текста и плевать хотел на всякие ностальгические воспоминаньица, как в Алупке летом у Аньки сосок топорщился под кургузым платьишком. Ещё исключение – ладно, пусть будут имена – Шишкин, который во «Взятии Измаила» довольно глумливо довёл всю эту личностную тягомотину, всё это пережёвывание до логического предела и, кажется, предел этот перешагнул: вышел самый запоминающийся русский роман 2000-х.

То есть как-то так вышло, что литераторы, получившие с развалом СССР (ну или чуть раньше, кто теперь разберёт) полную свободу слова, неожиданно решили, что лучше всего массово писать ни о чём, чтобы их никто ни в чём не смог упрекнуть и заподозрить в неких пристрастиях или антипатиях. А те кто так не решил – стали со временем пороть какую-то уж совсем феерическую политоту и саркастическую ересь.

Вот я мечтаю, всей душой честно мечтаю о русском писателе уровня Фаулза или хотя бы Франзена, о множестве их (ну кто там, Терехов, Сенчин – что, сравнятся с Франзеном?) Но пока до такого недописались. И недочитались. Стране и Писателю нужно много времени, больше, чем 24 года. А пока книжные магазины закрывают, а в существующих проживает лишь жанровщина – попробуй сейчас найди в продаже «Суринам» Радзинского, вышедший в 2008 году тиражом 30 тыс. экземпляров. (Здесь можно позволить себе неловкую шутку, что весь этот тираж единовременно скупил Радзинский-отец, дабы угодить сыну, но мы слишком плохо посвящены в их взаимоотношения; Олег отсидел срок за антисоветскую пропаганду, после чего в 1987-м эмигрировал, поэтому шутить не будем) В книжном магазине просто нет выбора. Там даже уже Лимонова не осталось, максимум что могут впихнуть – какое-нибудь прилепалло из залежавшегося тиража.

Слава богу, русские литературные премии, в прошлом несколько местечковые и свояческие, стали выходить на новый информационный уровень, хоть как-то затрагивать живой народ, а не когорту застывших в янтаре критиков и литературных прикормышей: впервые в жизни я послушался премии чего-то там и приобрёл «Возвращение в Египет» Шарова – ну, посмотрим, может и прокатит под шумок. Премии должны наводить шорох, впихивать читателю книгу наобум, чтобы у него заранее слюна капала и заусенцы неровно облезали, они должны вести пропаганду МНОГИХ, а не одного победителя, от которого через три года могут остаться рога и ноги: где незабвенная Ирина Денежкина с «Дай мне-2», «Дай мне ещё» и Дай мне снова»? Где Сергей Коровин, автор самого интригующего проекта Лимбус-пресса «Прощание с телом»? Где дитя суровых балтийских волн филолог Аствацатуров? Ах да, у него на днях выходит что-то новое, очередной сборник баек (есть у кого «Скунскамера»? дайте погонять)

…О чём это я? Так вот, Олег Радзинский вроде как решил объединить всерусскую болезненную упадочническую традицию богоискательства и смысловую западную литературу 20 века, за пример и точку отсчёта взяв «Волхва» Фаулза. А вышло опять перемывание тюремных воспоминаний, личные эротические грёзы, парочка сцен про «он ударил её палкой, а у ней из головы хрустнуло и стало видно, что там внутри» для того чтобы читатель не заснул над эзотерическими выкладками и подумал «о, беспричинная жестокость! возможно автор имеет мне что-то сказать за неё». Вышел роман, написанный про себя и для себя, не для нас. Мы слишком не-Радзинские, чтобы даже пытаться понять, что он там хотел сказать всем этим. Местами похоже на Эдварда Уитмора, местами на Непутёвые заметки с Дмитрием Крыловым.

Вот поэтому мне хочется ментально вернуться в 70-80-е годы, во время, когда русская литература ещё не стала прибежищем и перемалыванием личных проблем, убеждений, демонстрированием смекалки и житейской мудрости. Когда литература была направлена наружу к читателю, а не закапывалась внутрь - дескать, как хотите, так и понимайте. Поэтому мне в сто раз интереснее открывать для себя Рида Грачёва, Коваля, Аксёнова, Трифонова, Казакова, Гладилина, Обухову. Почему они писали Для Всех, а сейчас мне впихивают отдающие пошлостью эгоистические рассказы или откровенную заказную сериальщину?

Но всё-таки я объявляю июнь-2015 русским сезоном и буду читать только давно скупленных наугад неизвестных современных русских авторов. Буду искать в них признаки былого величия русского слова и настоящей невымученной красоты языка. Только думается, что будет это сродни доению изнурённых жаб. А когда всё это русское слово уже польётся из ушей, возьму жестокое кровавое dark fantasy и забудусь в диком шейке смертей и заговоров