Больше рецензий

olastr

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

6 апреля 2015 г. 13:18

390

4.5

Он стискивает зубы и принуждает себя отыскать взор матери, чтобы прочитать в нем страдание или печаль: ни на секунду нельзя уловить ее непостоянного, беспокойного, обезьяньего взгляда – он мечется из угла в угол, вверх и вниз, от окна к двери с мухоподобной быстротой, выдавая тем самым существо без души – одержимую, от которой должны отпрянуть боль и ощущение, словно стрелы от вертящегося диска, отвратительное гигантское насекомое в образе женщины, воплощающее в себе проклятие бесцельного и бессмысленного труда на земле.

Густав Майринк «Майстер Леонгард»

Женщина, несомненно, является предметом, созданным руками полового влечения мужчины. Он создал ее, как собственную цель, как галлюцинирующий образ, за который жадно хватается его мечта. Женщина есть объективация мужской сексуальности, овеществленная сексуальность. Она – грех мужчины, претворившийся в живую плоть. Каждый мужчина, воплощаясь, создает себе женщину, ибо он сексуален.

Отто Вейнингер «Пол и характер»

Воистину, женщины нужны мужчинам, как воздух. И дело даже не в половом влечении, как предполагал Отто Вейнингер в своем полубредовом опусе. Если отнять у мужчины женщину, то на кого же он будет проецировать все свои неудачи, свое бессилие, свою ненависть, и, наоборот, для кого совершать подвиги, заниматься строительством и накопительством, безумствовать и рваться в бой. Кто-то сказал, что мужчина самодостаточен? Или мне послышалось? Не верю. Кто самодостаточен, тот уже перешел за грань всяческих дихотомий, тогда как субъекту М всегда нужен объект Ж, иначе он задохнется в абсурдности собственного немотивированного существования.

Даже не знаю, с чего это Майринк написал такую патологическую вещь, наверное, днем ходил к психоаналитику, а по ночам читал каббалистическую литературу, вот и получилось через инцест в тамплиеры, не при Бафомете будь сказано. Похоже, с мамой у автора тоже не складывалось. Да, конечно, мать у главного героя – не подарок, но у нее на то были свои причины в анамнезе, узнай про которые Леонгард еще при жизни папы, неизвестно как бы вообще сюжет повернулся. А тут еще родовое проклятие, как теперь говорят, генетическое программирование. Одним словом, из семейной кармы не выкрутишься, как не виляй. Главное, принять её как искупление, только тогда можно разорвать круг.

В целом, мне эта небольшая повесть (или рассказ?) понравилась, в качестве учебного пособия по психиатрии можно использовать. Был в ней еще один персонаж, доктор Шрепфер, такая продувная бестия, то есть талантливый НЛПэшник, так он тоже очень показателен в том смысле, как высокое магическое искусство ходит рядом с беззастенчивым шарлатанством. За что люблю Майринка, что он при своей любви к эзотерической тематике, если и срывается в пафос, то тут же его затыкает хорошей долей иронии - вроде и серьезно всё, но обхохочешься. Рекомендую любителям макабра, мистики и историй, в которых все умерли, а виноваты в этом, разумеется, женщины. А как же иначе?

Ветка комментариев


Да, сансара там всё в целом, и его искания тоже.
Мне этот фрагмент еще очень нравится.

Перед его духовным взором рука времени строит города - темные и
светлые, большие и маленькие, смелые и трусливые, без выбора, снова
разрушает их, рисует их, рисует реки, походящие на скользящих серебряных
змей, серые пустыни, арлекинский костюм полей и пашень в коричневую,
лиловую и зеленую клетку, пыльные большие дороги, островерхие тополя,
благоуханные луга, пасущиеся стада и стерегущих их собак, распятия на
перекрестках, белые верстовые камни, старых и молодых людей, ливни,
сверкающие капли, золотые глаза лягушек в воде канав, подковы с ржавыми
гвоздями, одноногих журавлей, плетни из ломкого хвороста, желтые цветы,
кладбища и облака, похожие на вату, туманные вершины и пламенеющие горны:
они появляются и исчезают, сменяясь, словно ночь и день, погружаются в
прошлое и являются вновь, как играющие в прятки дети, если их призовет
дуновение, звук, прошептанное слово.
Мимо Леонгарда проходят страны, города и земли, он находит там приют,
имя его рода известно, его принимают то дружелюбно, то враждебно.