5

Какая грустная, какая прекрасная. Прошла почти неделя, а я всё ещё думаю об этой пьесе. Заведомо знал, что влюблюсь без памяти, как когда-то влюбился в советскую экранизацию, а всё равно такое чувство, будто никогда прежде не читал ничего красивее. Как обворожительна бывает наивность, когда она в руках у волшебника. Господин Шварц не может быть просто писателем, не поверю. С седых времён античности существуют пьесы, а мы так и не научились их читать, но берёшь в руки «Обыкновенное чудо» и пропадаешь в нём с головой. Обыкновенное чудо необыкновенного писателя.

Великолепнее всех, на мой взгляд, в этом сплетении любовных сюжетов история нерассказанная, история волшебника и его жены. Это единственная действительно трагичная любовь, печальный конец которой, хоть до него ещё и далеко, мы видим сквозь время так ясно, что тяжело было бы в полной мере обрадоваться даже самому счастливому концу. И ведь вся безысходность этой любви, вся горечь и драма заключены всего в нескольких оброненных волшебником фразах:

Она идёт! Она! Она! Её шаги… Пятнадцать лет я женат, а влюблен до сих пор в жену свою, как мальчик, честное слово так! Идёт! Она!

Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать, дорогая моя, милая моя. Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник. И я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала.

Спи, родная моя, и пусть себе. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока — ты со мной, и я с тобой.

Вечная любовь, у которой нет счастливого конца. Разве можно добавить что-то помимо сказанного самим писателем? О такой любви, мне кажется, совсем не говорят, о ней молчат, о ней думают, ей восторгаются. Возможно, поэтому и в пьесе она лишь на втором плане, хоть именно из-за неё всё и началось.

А всё-таки даже с минутами светлой грусти сказка остаётся сказкой. И после прочтения чувствуешь себя именно так, как описал король: «Со мною происходит нечто ужасное… Доброе что-то — такой страх! — что-то доброе проснулось в моей душе». В «Обыкновенном чуде» хранится безумно красивая, тёплая атмосфера, которой тяжело не поддаться. Здесь вместе с магией и очарованием переплетается сатира, но они ни в коей мере не мешают друг другу и не нарушают гармонию пьесы. Стоило бы убрать хоть что-то – и «Обыкновенное чудо» потеряло бы часть своей неповторимой души.

Не могу не сказать пару слов и об экранизации, так как это один из тех редких случаев, когда у меня язык не повернётся сказать плохое слово в адрес фильма. «Обыкновенное чудо» прекрасно во всех видах. Поэтому, если вы (о, сейчас я скажу кощунственную вещь, которую и сам от себя не ожидал) считаете, что всё же ещё не готовы к пьесам, посмотрите хотя бы его. Всё равно при чтении пьесы вам никуда не деться от образов Янковского, Абдулова, Миронова и прочих, потому что, если и существовали идеальные прототипы в реальной жизни, то Марк Захаров нашёл их все.