2

Грамотная компиляция детектива, по типу студенческого реферата.
Ладно скроенный из чужих лоскутьев сюжет, который неуклюже пытаются одушевить трагедией прошлого. Только вот персонажи, переживающие эту воскресшую спустя тридцать лет трагедию, настолько стандартно-шаблонно-типовые, что порой было удивительно неловко за автора.

— Мама, я не написал ни строчки, — в конце концов произнес я.
— Но я же чувствую, что это будет очень хорошо.
— Мама, пожалуйста, дай мне побыть одному…
— Почему одному? У тебя живот болит? Тебе нужно попукать? Ты можешь пукать при мне, дорогой. Я твоя мать.
— Нет, мама, мне не нужно попукать.
— Так ты голоден? Хочешь оладушек? Или вафель? Чего-нибудь солененького? А может, яишенку?

Это еврейскую мамочку из анекдотов он пытается выдать за живого человека?
И ладно бы эта двумерность относилась только ко второстепенным комическим персонажам. Нет, они все такие. Гарри Квеберт в комнате для свиданий поднимает голову и говорит "Маркус, мне страшно".
Великий писатель впервые видит любовь всей своей жизни, когда она танцует под дождем и играет с океаном.
Это так же скучно и предсказуемо, как "Сумерки", которые в моем хит-параде лидируют по числу романтических штампов.
Я понимаю, что авторская задачка тут была пройти между Сциллой и Харибдой: нельзя описывать секс пятнадцатилетней и тридцатичетырехлетнего, нельзя уйти от секса. Поэтому эрекцию нужно оправдать родством душ; хотя все равно, (если зажмуриться и попробовать поверить, что эти расплывчатые силуэты принадлежат людям, а не вырезаны на картоне), с одной стороны мне видится только подпитываемая тщеславием эрекция, а с другой — восторженная готовность подростка создать себе кумира.
Их переписка — набор сенитментальных банальностей, которые никак не тянут на великий, вошедший в школьные учебники роман. Не Браунинги, не Элоиза с Абеляром.
Вот письма влюбленных номер раз и номер два. Я специально убрала все указания на пол автора. Можно сказать, какой из них написала влюбленная девочка, а какое — тридцатичетырехлетний преподаватель литературы? И насколько велика разница между этими двумя письмами? А насколько велика должна быть?
Номер раз
Я знаю, что Вы меня не любите. Но я Вас буду любить всегда. Посылаю Вам фото птиц, которых Вы так хорошо рисуете, и наше фото, чтобы Вы никогда меня не забывали.
Я знаю, что Вы не хотите меня видеть. Но хотя бы напишите. Просто один раз. Просто несколько слов, чтобы у меня осталась память о Вас.
Я Вас никогда не забуду. Вы самый необыкновенный человек, какого я встречал в жизни.
Я люблю Вас навеки

Номер два

Как я страдаю из-за своего происхождения! Почему нужно жить по чужим обычаям? Почему мы не можем просто любить, невзирая на все различия? Таков современный мир: мир, где двое любят друг друга и не могут держаться за руки. Таков современный мир: он полон законов, полон правил, но это черные правила, они замыкают и грязнят сердца людей.
А наши сердца чисты, их нельзя замкнуть.
Я люблю Вас бесконечной, вечной любовью. С самого первого дня.

Единственная заслуживающая внимания линия — это история о борьбе Маркуса и Великолепного, и она хороша только на общем фоне: чуть более детальная прорисовка привлекает внимание сильней, чем человечки-огуречки, даже если качество рисунка не вышло за пределы первого класса изостудии. Пример из практики а la притча, которой обычно предваряют главу в мотивационных поп-психологических книжках.
Единственная тема, где проскакивают искренние нотки — тема авторского затыка и страха перед чистым листом.

У меня такое чувство, как будто в гостях мне обещали вкуснейшее блюдо от юного гения; но, случайно придя раньше назначенного времени, я увидела, как он запихивает в микроволновку пиццу из коробки, заливает порошковое желе кипятком, и — сам! — нарезает зелень, чтобы потом присыпать пиццу артистичным движением кисти, скрывая проплешины теста между бледно-розовых обрезков колбасы, чахлых шампиньонов и жалкой пригоршни оливок.

Не могу назвать Диккера автором. Он — подавальщик разгоретых блюд. И даже не могу понять, есть ли у него талант — так старательно он спрятал себя за читательскими вкусами, за читательскими запросами. Очень характерно ,что в положительных рецензиях на "Квеберта" часто повторяется "все, как я люблю, и даже с избытком", "автор угодил", и т.д. Все равно, что по заказной статье о выборе офисных кресел пытаться понять, хорошую ли автор пишет южную готику.