4.5

Замечательная мистическая вещь приключилась с нами, которая оказалась вовсе и не мистикой и фантастикой, как виделось сначала, а хорошим таким, прекрасным и добротным магическим реализмом. Это стало понятно уже в процессе, и мы очень возрадовались, ибо такой подход к делу нам весьма и весьма люб.

Кто пробудился - тот уже не может умереть.

Значит, как всё было. Видим - камни.
Камни, камни, камни... Камни, похожие на сало. Кошмар какой, - подумалось. Вообще никак же не сосредоточиться.
Позёвывая от непонимания, искренне и старательно пытались мы уловить смысл, который, в свою очередь, так же искренне и старательно от нас уползал. Плюнули мы - и отпустили его. Ползи! - думаем, фиг с тобой, насильно мил не будешь, в конце концов. И стоило только расслабиться, как смысл появился перед нами сам (банальщина какая, ну да что поделать).
Понятно, что, говоря о смысле, мы имеем в виду не ИДЕИЦЕЛИМОРАЛЬ, а ощущение "Да-да, вот оно, понимаю и чувствую" - при этом происходить вокруг может совершеннейшая на первый взгляд белиберда, чертовщина, а то и вообще кафка. "Явления непостижимые, привязанные друг к другу и бегущие, как слепые лошади, которые не знают, куда ведёт их путь."

У меня было чувство, точно все понятия, твёрдо стоявшие в моём уме на своих якорях, вдруг сорвались и, как корабли без руля, устремились в безбрежное море.

Дальше всё у нас пошло как по маслу, дальше мы встали на каменистую, извилистую и извивающуюся тропу познания. И это, знаете, было нелегко и боязно. Всё новое и неизведанное, обрушивающееся такое, знаете, оно частенько пугает и даже ранит, особенно если вытаскивает из скорлупки, выталкивает из обжитого домика и уютной постельки.
Что нам, казалось бы, до каких-то перемен, так называемых знаний, ответов, смыслов, открытий и просветлений, когда у нас есть тёплая постелька? Но мы решились. Слишком уж нестерпимы и мучительны были снящиеся нам в этой тёплой постельке сны, и слишком явственно ощущалось чьё-то укоризненное и нервирующее присутствие в тёмном углу нашего, такого обжитого, домика. Мы выползли из постельки и пустились в путь.
Мы лазили по крышам, подвалам и заброшенным комнатам, горели и падали, обменивались шляпами, влюблялись, барахтались, обливались потом от всеобъемлющего ужаса и искали свет.
Мы встречали плохих людей, которые не были плохими, и хороших, которые не были хорошими. Мы встречали себя, тыкали в зеркало и проворачивали эксгумацию, выковыривая нас из-под обломков каменных туманных стен, заслеженных и помеченных отпечатками чьих-то встреч, чьих-то чувств и фраз.
Мы расшибли губу, вывихнули запястье и поцарапали коленку, мы потеряли несколько раз шляпу, но зато в итоге мы сделали шаг и нашли первый ответ. Он так мерцал и светился в полумраке спутавшихся мутных мыслей, что разбитые коленки и запястья на какое-то время были забыты. И мы улыбались, и расшибленная губа даже не ныла, пока мы улыбались.

Возможно, не здесь - не на этих тропинках и не под этими туманными стенами, но вы тоже будете встречать и находить свои ответы. А мы будем двигаться дальше, много ещё впереди пока что не обозначенных вопросов и на время погашенных свечей, и порой вздыхает кто-то укоризненно в тёмном углу. Надо запастить йодом и бинтами, приготовившись к сломанным носам и обожжённым пальцам, держа в голове нехитрый последовательный план:
1) Искать, искать, искать, искать...
2) Расслабиться.

Каждый вопрос, рождающийся в человеке, получает ответ в то мгновение, когда он поставлен его духом.

И пусть мы не понимаем почти ничего: это, наверное, всё же уже лучше, чем "совсем ничего". А губа и коленки... Что ж, придётся потерпеть.
Нахлобучиваем шляпу - и вперёд.