4

Я буду очень жестоким родителем. Уже сейчас, в глубине моей чёрной души, где дремлет нереализовавшийся тёмный властелин, зародился план. Однажды у меня будут дети. И всё своё невинное детство они будут уверены, что в Нарнию всего шесть путей – через шесть небольших книг. Они не узнают о седьмой книге очень долго. До тех пор пока, к примеру, моя дочь не расцветёт и не влюбится первый раз. О, наверняка это будет какой-нибудь Эдвард Каллен нашего времени, и выбор её повергнет меня в пучину отчаяния, на дне которого я буду страдать вместе со своими мечтами о зяте-рокере. И тогда я вспомню свой страшный план. И расскажу ей о седьмой книге. И она прочтёт её. И сердце её разобьётся на тысячи мелких осколков. Но я не буду жалеть, потому что уж лучше это сделаю я, чем старина Эдвард.

А дальше… Дальше будут спойлеры, страдания и тлен, поэтому, for goodness' sake, не читайте дальше, если ещё не читали «Последнюю битву».

Сравнивать всех авторов, впадающих в необоснованную жестокость по отношению к своим персонажам, с Джорджем Мартином – это уже моветон, но всё же внутри меня что-то упорно твердит, что Мартину такое и не снилось. Добрый и милый Клайв Льюис, шесть книг усыплявший мою бдительность невинностью и теплотой сюжета, поставил на истории Нарнии такую точку, хуже которой, вероятно, может быть только Апокалипсис. Впрочем, нет, даже он уже совершился, пусть и локального масштаба.

Наверное, я оказался не готов принять этот «счастливый конец», в котором умерли все, кто только имел хоть какое-то отношение к книгам. Да, они попали в Рай, встретили тех, кого любили, и это прекрасно, но я могу радоваться этому не больше, чем смерти в реальном мире, когда мы успокаиваем себя мыслями о том, что ушедшим на том свете лучше.

С первых строк первой главы вы понимаете, что что-то не так. Писатель очень часто забегает вперёд, давая понять, какой будет финал, и тем сильнее эффект от этих слов: «In the last days of Narnia, far up to the west…». Last days… Казалось бы, всё предельно ясно? Но человеческий мозг привык отрицать неприятное. И господин Льюис наверняка это знает, потому что продолжает раз за разом убивать надежду. Сперва мягко: «About three weeks later the last of the Kings of Narnia sat under the great oak…». Потом начинаются смерти. И всё вокруг так неправильно, тревожно, неприятно. Впервые из Нарнии хочется уйти прочь, а не вернуться.

Как только начались намёки на проблемы с поездом, я подумал, что умрут только двое. И если бы их смерть стала причиной сохранения Нарнии, я бы это принял и понял, но умирают все, даже родители детей Пэвенси. Остаётся в живых только одна Сьюзен, хотя её доля тоже не особо завидна. И даже все эти смерти ещё можно было бы как-то принять, но автор убивает самое святое – саму Нарнию. Даже хуже, говорит нам, что та Нарния, которой мы восхищались шесть книг, о судьбе которой переживали и которую любили, – это всего лишь подделка, простое отражение Рая. И лично меня это не радует, потому что заставляет чувствовать, что всё время меня просто обманывали.

Возможно, я слишком строг, потому что нереализовавшихся тёмных властелинов не пускают в Рай. Я не то чтобы разочарован, скорее просто подавлен таким поворотом. И постоянно вспоминаю эти строки: