0.5

Современную русскую прозу в исполнении начинающих писателей принято либо ругать на чём свет стоит, либо — в лучшем случае — относиться к ней с великодушным снисхождением. В принципе, с такой позицией сложно не согласиться — оно и правда: в своём старании написать бестселлер многие авторы готовы пойти даже на преступление. Против вкуса, против логики, против здравого смысла и даже против христианского милосердия. Впрочем, такое положение дел было типичным, как мне кажется, практически для любого времени без исключения. Во все времена люди скептически относились к творениям своих современников, превознося при этом проверенную годами и веками классику. Просто именно в последнее время, с возможностью мгновенного обмена информацией, доступом к огромным информационным архивам и возможностью высказаться всем без исключения, ситуация с потоком малозначимого графоманского месива стала воистину критической.
Но, думается мне, что всё это не должно слишком уж сильно демотивировать молодых авторов. Конечно, неплохо было бы сначала отточить мастерство, повыкладывать шершавые тексты где-нибудь на прозару и иже с ними, заручиться мнением профессиональных и не очень критиков, чтобы увидеть все свои ляпы и промахи (и в идеале — исправить их). Но современный темп жизни и культивируемая в людях парадигма мышления, основанная на стремлении к победе и излишней самоуверенности, зачастую просто не оставляют авторам выбора — им просто приходится считать себя новыми Кафками, а иначе им придётся считать себя лузерами и неудачниками, а это слишком грустно. Поэтому произведения-жемчужины попадаются, конечно, и сейчас, но уж очень это большая редкость. Гораздо чаще всё с точностью до наоборот.
Так, на мой взгляд, обстоит дело в писательском цеху на данный момент. И как бы это ни было печально, но это данность.

Это вступление можно считать прелюдией к рецензии на непосредственно само произведение. А можно и не считать. Всё зависит исключительно от вас и ваших желаний, друзья мои. Просто досужие размышления досужего книголюба.
Итак.

Лицом книги практически для каждого читателя является её обложка. Но я — не каждый читатель. Для меня лицом книги является её грамотность. К моему превеликому сожалению, лицо этой книги обезображено неизлечимыми шрамами, язвами, струпьями и прочими проявлениями крайней степени нездоровья. Я бесконечно надеюсь, что тот вариант книги, который читал я — это просто черновая вёрстка, что эту книгу ещё только ожидают заботливые руки корректора и редактора, потому что иначе бедному и беззащитному читателю придётся смириться не только с привычными и потому уже практически родными "одел" и неправильным написанием частицы "не" с глаголами, наречиями и причастиями, но и с такими монстрами и зубрами как "также" вместо "так же", "тся" вместо "ться" (и наоборот), неправильным по смыслу употреблением слов (слово "чресла" как эвфемизм слова "задница", признаться, повергло меня в некоторый ступор), несогласованностью слов внутри предложения и предложений между собой, душераздирающей пунктуацией и прочими неприятными моментами. Чтобы не быть голословным, вот вам простая цитата с сохранением авторской пунктуации и орфографии:
Другу больше не приходится претворятся, будто он любит Молчаливую! Его не достать твоей матери. Впредь он насладиться чистым одиночеством, сполна! Предаваясь воспоминанием о ножках...[*]

К сожалению, первое знакомство с книгой было омрачено. Но ведь не грамотностью единой живы! Книга должна быть ценна в первую и главную очередь содержанием и смыслом, не так ли?
Разумеется, так. Поэтому сейчас я постараюсь в общих чертах набросать схему книги — сюжет, месседж и средства. Во всяком случае, на таком незначительном уровне понимания, который доступен моему не самому высокому интеллекту и не самому богатому читательскому опыту.
Насколько я понял, и автор подталкивает к этому на протяжении всего повествования цитатами, явными реминисценциями и прямыми аллюзиями, книга является попыткой переложения и осмысления нескольких классических сюжетов в новом обрамлении. Во всяком случае, именно так мне показалось, ведь что-то общее проскакивало и с Одиссеей, и с приключениями и злоключениями Тесея и Ясона, и особенно очевидная связь — с мифом об Орфее и Эвридике (собственно говоря, строки из прекрасного стихотворного переложения данного мифа от Рильке упоминались в книге неоднократно и в качестве эпиграфов, и в качестве прямых цитат). Если это, конечно, не синие занавески, которые сам автор пытался представить красными. Кроме того, мной были замечены зачатки парадоксального мышления и попытки пользоваться приёмами литературы абсурда. Ну, скажем так: если вы прочитали всех абсурдистов, закусили сюрреалистами, а на десерт поглотили весь пласт постмодернистской литературы, то вам стоит обратить внимание на рецензируемую книгу. Как говаривал Вильям наш Шекспир: "Roses have thorns, and silver fountains mud".

Не до конца мне был понятен "уровень допуска невозможного" этого произведения. Его внутренняя логика, так сказать. Вполне возможно, что это мои личные проблемы, но я вот не мог понять — что является обычным украшательством языка, а что — нужной для дальнейшего понимания вещью. То есть, какие из метафор являются смысловыми, а какие — языковыми. Такое непонимание деления сильно затрудняет восприятие книги, как ни крути. Ах, да, что касается метафор. Собственно говоря, всё произведение на них и построено. Метафоры были разные: большие и маленькие, понятные и не очень, уместные и излишние, сложные и простые. Метафор много.
Вообще, если хорошо напрячься и выдать автору дивиденды доверия, то и всё произведение, и отдельные его сюжеты можно считать метафорой. Метафорой чего? Мне показалось. что в первую очередь повествование идёт о свободе во всех её проявлениях, и, с одной стороны, о попытках этой свободы достичь, а с другой — о нежелании обретения этой самой свободы. Но настаивать именно на таком прочтении книги я не буду. Отнюдь.

Запоминающаяся сторона книги — её чёткая временная привязка посредством упоминания фильмов и музыкальных произведений (я говорю о типичном и уже привычном закалённому в горниле Лукьяненко читателю музыкальном сопровождении книги) и полное отсутствие таковой посредством средств выразительности. Повествование (нарочито ли — не знаю) поглощено безвременьем, и только отсылки к различным "Голодным играм" или упоминание песен всяческих Nine Inch Nails возвращали нас обратно, вводя в небольшой когнитивный диссонанс.

Кроме того, автор также попытался поднять такие традиционные вопросы, как: "творец и его творчество", "счастье и плата за него", "стремление к мечте и невозможность её достичь" и т.д. и т.п.
Вопросы эти хороши сами по себе, что бы вы об этом ни думали и как бы ни кривили нос, дамы и господа. У всех должны быть вопросы. Ведь отсутствие вопросов говорит нам о смерти — физической или духовной. Вопросы — главнейшая часть человеческого существования. И в этом состоит, наверное, главное отличие хорошей литературы от всей остальной — в ней не нужно искать вопросы, ибо они приходят сами, а потом сами же на себя отвечают.

Кстати, если вы любитель афоризмов, если вы жить не можете без того, чтобы не закинуться на ночь парочкой-другой различных афоризмов, а таковых под рукой не оказалось никаких — прямо вот нет афоризмов вообще от слова "совсем", — то есть вероятность, что вы что-нибудь найдёте в этой книге, так как автор, по-видимому, слывёт докой в афористичном мышлении в кругу своих друзей и поклонников. Так что обрати внимание на эту книгу, любитель афоризмов и всего, что хоть чуточку на них похоже по форме или по сути, — а вдруг?

Больше и глубже залезать в книгу я сейчас не буду, чтобы не отбить вам аппетит. Читайте сами, если у вас самих возникла подобная потребность, друзья!
А напоследок я хочу привести цитату из произведения Джина Гарду "Ночной бродяга", которая, на мой взгляд, является наиболее положительным отражением книги:
Мы гребем, присвистывая, и наши силуэты укутываются в звездную ткань, а там — на горизонте, пылает жизнь. Он затопил все здание огнем. Я закрыл там всех гостей. Они горят. Родителей Друга. Они горят. Родителей Клем. Они горят. Все горят. Мне хочется думать, что горят также невозмутимо, как и я себя чувствую, также как и Она.

[*]
После того, как рецензия была опубликована, со мной связался автор. Он уверил меня в том, что тот вариант, который читал я, действительно черновой, не прошедший корректуру и редактуру, а попал ко мне по недоразумению, и что во всех виртуальных магазинах и библиотеках продаётся именно чистовой вариант.