5

Была книга. Никак не могу вспомнить. Отчего-то кажется, что автор - женщина. Она говорит, латиноамериканская поэзия по-особому рвет душу. Ничему другому не удается делать это с таким вот пытошным подвывертом. И ничто другое не способно так вычистить. Это стихотворение приводит в пример. Дальше совсем не о том. Вообще не помню сюжета, героев и при каких обстоятельствах попал в руки текст. Стихи запомнились.

Только у меня не было чувства рвущейся души. Тоска, безнадежность, изначальная предрешенность. Зародыш разрушения, который содержит в себе всякое зерно. Было так хорошо, но пришло время расстаться. И никакие доводы рассудка, никакая, самая правильная логика поведения, не в силах уже отменить происходящего. Оно началось.

Не "ла-ла-ла, почему ты ушла?" и не "тут у него все терпения... лопнули". Просто: "А меня ни здесь, ни вокруг". Почему? Были, наверное, причины. Ты остаешься другом и пребудешь им вовеки, но мы уже не вместе. И никогда не будем вместе. Сначала я позабочусь об этом, а после сама жизнь. Даже если "я, возможно, вернусь обратно". То "тебя ни здесь, ни вокруг". Не потому ухожу, что хочу оставить. Потому что вижу, чего не видишь ты. Это ты уже не со мной сейчас. Дальше будет только хуже. Медленное тяжелое умирание дружбы и я свинцовой гирей на твоей шее.

Перевод Павла Грушко, как бы помягче сказать, не идеальный. Крохотного моего испанского хватает, чтобы понять: вторая строфа не об ужасающих хребтах, которые кто-то станет воздвигать позади себя, чтобы не дать настигнуть. Речь о пустоте, через которую не протянуть руки, не сделать шага не "venir conmigo" - "прийти со мной". С другой стороны, это ведь он, Павел Грушко, написал либретто к рыбниковской "Звезде и смерти Хоакина Мурьетты". Которое наизусть помню три десятка лет. Никогда не считала эталоном поэзии, но свое, родное. Пусть уж будет "чтоб меня не настигнул ты".

ОДИНОКИЙ ДРУГ

Ты меня не догонишь, друг.
Как безумец, в слезах примчишься,
а меня — ни здесь, ни вокруг.

Ужасающие хребты
позади себя я воздвигну,
чтоб меня не настигнул ты!

Постараюсь я все пути
позади себя уничтожить, —
ты меня, дружище, прости!

Ты не сможешь остаться, друг...
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя — ни здесь, ни вокруг.

EL SOLO AMIGO

No me alcanzaras, amigo.
Llegarás ansioso, loco;
pero yo me habré ya ido.

(¡Y qué espantoso vacio
todo lo que hayas dejado
detras, por venir conmigo!

¡Y que lamentable abismo
todo lo que yo haya puesto
enmedio, sin culpa, amigo!)

No podras quedarte, amigo.
Yo quizas volvere al mundo.
Pero tú ya te habrás ido...

Ах да, автор знаменитого афоризма о листе линованной бумаги, на которой нужно писать поперек, именно он Хуан Рамон Хименес.