4

Не каждая постапокалиптика пробирает так, что ты начинаешь смотреть другими глазами на свой город. Смотреть, анализировать, оценивать свои шансы (прямо скажем, невысокие). Картинка жизни после краха привычного мира с его магазинами, горячей водой и электричеством, выхода из зоны комфорта, "возвращения в пещеры" получилась настолько реалистичной, что у меня аж до сих пор мурашки по позвоночнику при одной мысли о Тридцатке и её обитателях. Насколько всё-таки слаба цивилизация, насколько это верхний, наносной слой, легко счищаемый в кризисных ситуациях, когда верх берут инстинкты и когда цель одна - выжить, потому что если не ты, то тебя.

Моей первой постапокалиптикой стал "Мальвиль" Мерля - там не было особого ужаса, там жизнь "после" выстраивалась просто и гладко, а редкие кризисы разрешались довольно успешно. И по сравнению с жестоким миром "Мародёра", где идёт ежедневная, ежеминутная борьба за выживание, жизнь во французском замке по всем параметрам напоминает пасторальную сказку о счастливом избавлении. Мир "Мародёра" - это сообразить, что всё летит к чертям и начать собирать запасы. Не сойти с ума в первую зиму. Сделать из легко уязвимого дома укреплённую крепость. Найти надёжных людей. И постоянно держать палец на спусковом крючке, а мозг - в режиме бесперебойного анализа ситуации, чтобы всегда быть на шаг впереди. Особенно, если ты одиночка, не желающий ни к кому прибиваться. Эгоизм, сообразительность, умение действовать, навыки владения оружием - вот основа выживания главного героя, да и большинства обитателей дивного нового мира.

Деградация общества, вымирание и появление новых форм организации ("Дома", сидящие в укреплённых зданиях и контролирующие определённый "бизнес"; патроны вместо денег), детали выживания самого Ахмета убедительны и реалистичны. В картинку даже вписывается лёгкий элемент фантастики - раскрытие у героя неких способностей, которые в общем можно свести к обострённой интуиции.

P.S.: улыбнул эпизод с покупкой по бешеной цене книги - когда жизнь устаканилась, людей снова потянуло к искусству.

P.P.S.: ни один рецензент не пропустил тему мата и тюремного жаргона, поэтому я тоже не буду выбиваться из компании и скажу так: мата в книге не то что много, на нём просто все разговаривают, а главный герой ещё и думает. И, знаете, я, более чем интеллигентное создание, не вижу в этом никакой проблемы. Диссонанс скорее возник бы, если бы в такой ситуации люди пользовались языком Пушкина и Тургенева. Хотя с другой стороны, откуда у главного героя, вполне приличного в жизни "до" человека, такой запас экзотических тюремных выражений - это, конечно, непонятно.