4.5

Обещайте мне на рассвете или в любое другое время суток, воздержаться от осуждения. Обещайте. Не торопитесь с оценкой, с суждениями. Я тоже поначалу ворчала «поздний ребенок», «жертва материнских амбиций», «слепая любовь». Всё это я говорила. И сейчас этого стыжусь. Мое первоначальное раздражение быстро сменилось глубоким уважением и искренним восхищением.

«Мой сын станет французским посланником, кавалером ордена Почетного легиона, великим актером драмы, Ибсеном, Габриеле Д’Аннунцио. Он будет одеваться по-лондонски!» И это слова бедной эмигрантки, которая ходила по домам с комиссионным хламом, чтобы заработать на ужин. Ну не бред ли любящей до сумасшествия женщины? Все так и думали. А оказалось, что нет. Оказалось, что пророчество.
Книга о любви и о женщине, которая была бы смешной и нелепой, если бы не результат, если бы жизнь не показала, что она оказалась права. И я никогда не соглашусь, что Ромэн был несчастен, и что «прожил не свою жизнь». Мать дала ему выбор, направление, образование, силы, вдохновение. Она дала ему свою веру. Безусловную веру в него. Согласитесь, это важно. Да, ответственно, но это мощнейшая поддержка. Разве лучше доказывать всему миру, и родителям в том числе, что ты чего-то стоишь? Причем, нередко миру это доказать проще. Именно вера матери сделала Ромена тем, кем он стал. Для Ромена мать была опорой и музой, хранительницей и оберегом. Она вырастила не размазню, а мужчину, который доказывал ей свою любовь и признательность делом. Делом, а не словами – этими мыльными пузырями, но и на них часто бывают скупы. Её любовь была необъятной, но она была и требовательной. И благодаря этой требовательности и вере она вырастила такого сына, о котором мечтала. Она мечтала вырастить героя и торжественно вручить его второй своей большой любви – Франции. Сила её желания вместе с её невероятной целеустремленностью – это настоящий таран, повергающий в прах все преграды. Даже те, которые казались непреодолимыми.

Не хочу говорить здесь слово «самопожертвование». Слишком оно пафосное, слишком много в нем позы. (Хотя она ведь актриса и в душе всегда ей оставалась, так что многие её поступки этой самой позы не лишены) Да, жертвы были, но это была её внутренняя потребность. Просто мать только сыном и жила. Он был её смыслом. Великой любовью. Да, он был отравлен этой любовью. Великая любовь – это всегда великая потеря. Невосполнимая. Великая тоска. Великий удар. И зная конец жизни Гари, мне кажется, что он от него так и не оправился. Хотя боролся многие годы.

Гари открыл для меня новые глубины литературного таланта и новые уровни юмора. Он заставил меня хохотать. Он заставил меня плакать. Он любил океан. Его слог свеж и легок, как морской бриз. Читаешь, и хочется блаженно вдыхать полной грудью эту словесную благодать. Это неповторимое сочетание тонкого сарказма и мудрой грусти. Невозможно поверить, что это писал человек, долгие годы страдавший от депрессии. Хотя я часто слышала мнение, что самые грустные люди – это комики. Если его депрессия была так же глубока, как и его талант, тогда это просто бездна.