5

История о том, как "скучный" литературоведческий анализ можно превратить в увлекательный спектакль.
Казалось бы, "S/Z" абсолютно научная, академическая статья: цель исследования определена, методология подробно изложена, в специальных терминах недостатка тоже нет (денотация и коннотация, литература означаемого, множественность текста и т.д.), развёрнуто описана техника "рассыпания текста" на лексии – на чём и основан "анализ" Барта - и, наконец, уже непосредственно на тексте "Сарразина" определены пять больших кодов – Герменевтический, Семантический, Символический, Проайретический и Культурный, – образующих "сетку", через которую будет пропущена бальзаковская новелла.

Задача герменевтического кода заключается в выделении таких (формальных) единиц, которые позволяют сконцентрировать, загадать, сформулировать, ретардировать и, наконец, разгадать загадку… Что касается сем, то мы ограничимся тем, что просто их выделим, но не станем прикреплять к тому или иному персонажу (месту или предмету) или упорядочивать их так, чтобы они образовали какое-либо тематическое поле; мы сохраним за ними право на непостоянство и хаотичность, благодаря чему они начинают напоминать пылинки, мерцающие смыслом. Воздержимся мы и от структурации символического поля — арены поливалентности и обратимости; наша главная цель остается прежней — показать, что доступ к этому полю возможен через многие, причем равноценные входы, и это наводит на размышления о его таинственной глубине. Действия (образующие проайретический код) организуются в последовательности; их можно наметить лишь приблизительно, поскольку любая проайретическая последовательность — это всего лишь результат читательского искусства… довольно будет и простого перечня (внешнего и внутреннего) этих последовательностей, чтобы обнаружился множественный смысл их текстуры, образующий плетеный узор. И наконец — культурные коды, которые суть не что иное, как цитации — извлечения из какой-либо области знания или человеческой мудрости.

Таким образом, следующее за "научным" вступлением "чтение" новеллы представляет собой "путешествие сквозь коды". И здесь литературоведческое исследование превращается в спектакль. И хочется не анализировать статью Барта, а восхищённо аплодировать. Как, например, из одного кроткого предложения (рискну предположить, что "обычный читатель" даже не обратил бы на него внимания) – "Это был мужчина" - Барт извлекает невероятное количество смыслов...

Финал "S/Z" не менее поэтичный:

О чем вы задумались? — хочется спросить у классического текста, откликаясь на его сдержанный зов; однако поскольку текст отличается большим лукавством, нежели те, кто, пытаясь выйти из положения, отвечают: да ни о чем, он не отвечает вовсе, увенчивая смысл заключительным аккордом — многоточием.

Занавес.