4 Человек в футляре

Биография секретаря ЦК КПСС Михаила Андреевича Суслова — одна из самых интересных весенних новинок серии ЖЗЛ, — как своим автором, так и героем. В 2006 году посвящённый ему очерк вошёл в сборник Роя Медведева «Окружение Сталина», а теперь, 18 лет спустя, загадочный партиец, которого Н. С. Хрущёв называл «человеком в футляре» с «полицейской ограниченностью», наконец-то удостоился «сольного» издания. Действительно, «серый кардинал» Советского Союза является наиболее «закрытой» и потому таинственной, окружённой многочисленными домыслами и мифами фигурой отечественной истории XX века.

Леонид Михайлович Млечин — известный журналист-международник, телеведущий и блогер, написавший для серии ЖЗЛ вот уже 14 книг о ключевых советских политиках. Каждая из них вызывает оживлённые дискуссии и противоречивые оценки читателей, но, как бы то ни было, он остаётся одним из самых издаваемых и обсуждаемых авторов серии ЖЗЛ.

Как и в предыдущих работах Л. Млечина, политический портрет заглавного героя вырисовывается здесь в контексте эпохи и её центральных фигур, под которых ему волей-неволей приходилось подстраиваться, чтобы удерживать свои позиции в череде бесконечных внутрипартийных интриг. Поэтому Суслов никогда не выдвигался на первый план, довольствуясь ролью второго человека в партийной иерархии. Он никогда не входил в состав правительства, но был могущественнее любого министра, оказывая порой решающее влияние на принятие решений, определявших вектор развития страны на многие годы вперёд. «Все знали, что без его согласия не могло быть ответственных кадровых перемещений, принятия основных общегосударственных партийных решений... Уход многих из высших эшелонов власти был продиктован исключительным влиянием Суслова» (стр. 180). При Брежневе Михаил Андреевич курировал отделы пропаганды, культуры, науки, внешней политики и связей с зарубежными компартиями, председательствуя не только на пленумах секретариата ЦК КПСС, но, в отсутствие генсека, и на заседаниях Политбюро.

Главный идеолог страны не писал мемуаров, не давал интервью, не откровенничал с родными, даже личным архивом — из привычной предосторожности — не обзавёлся. Остались только протоколы всевозможных заседаний с его участием и подписанные им документы, воспоминания в той или иной степени знавших его людей, свидетельства современников. На пересечении всех этих источников автор, а вслед за ним и читатель имеют возможность «проявить», как на фотоплёнке, образ заглавного героя книги, — не претендующий на то, чтобы быть полным и исчерпывающим, но тем не менее запечатлённый в движении, раскрытый в контексте повседневной жизни секретариата ЦК.

Под пером биографа на наших глазах оживает ортодоксальный коммунист, пламенный борец с национализмом и «низкопоклонством перед Западом», творец нового брежневского культа, посвятивший свою жизнь защите марксистско-ленинского учения от разного рода уклонистов и ревизионистов, с карандашом в руках искавший универсальные ответы на все возникавшие вопросы в трудах В. И. Ленина, написанных десятилетия назад. Тогда как сам Ильич не считал свои идеологические установки застывшими догмами и, в зависимости от текущих обстоятельств, мог если не пересмотреть их полностью, то хотя бы временно отступиться (яркий тому пример — введение НЭПа в 1921 году). Оторванный от реальной жизни, потерявший всякое представление о том, как и чем живут обычные люди, Суслов подобной идеологической гибкостью не отличался...

Интересно, что в воспоминаниях соприкасавшихся с ним людей образ «человека в футляре» как бы размывается и ускользает. «Суслов был чрезвычайно высок, — вспоминал часто приезжавший в Москву американский бизнесмен Арманд Хаммер. — Худое лицо с высокими скулами и проницательные серо-голубые глаза за толстыми линзами очков... Он произвёл на меня впечатление скромного, чрезвычайно застенчивого человека» (стр. 67). По словам М. С. Горбачёва, в продвижении которого Михаил Андреевич сыграл немаловажную роль, «он не терпел болтунов, в разговоре умел быстро схватить суть дела. Сантиментов не любил, держал собеседников на расстоянии, обращался во всеми вежливо и официально, только на „вы“, делая исключение для очень немногих» (стр. 209). Георгий Смирнов: «Я восхищался его чёткостью, деловитостью и ясностью в суждениях... Нам импонировала его высокая квалификация и определённость позиций, его правка по текстам была предельно рациональной: всё к месту и ничего лишнего. На фоне расплывчатых, туманных суждений иных руководителей его замечания, предложения были всегда безупречны» (стр. 209). «Весь облик выдавал характер жёсткий и волевой» (стр. 210).

По свидетельству дипломата А. М. Александрова-Агентова, «нас встретил высокий, моложавый и худощавый человек почти аскетического вида, больше всего напоминавший бедного студента или строгого школьного учителя. Довольно сухо поздоровавшись, он сразу же зачитал по бумажке весьма лаконичный ответ и больше ничего не добавил» (стр. 71). «Говорил на редкость скучно и тоскливо, ни одного живого слова. Зато недоброжелателям даже при желании не за что было зацепиться, каждое слово продумано, всё, как в партийных документах» (стр. 79).

В поисках малоизвестных фактов сусловской биографии Л. Млечин останавливается на его деятельности в годы Великой Отечественной войны: борьбе с «лесными братьями» в Литве и организации партизанского движения в Орджоникидзевском (Ставропольском) крае, который летом 1942 года почти полностью оккупировали немцы. «При этом только 7 августа в крае ввели военное положение и начали массовую эвакуацию населения. Опоздание стоило жизни многим жителям края, но Суслова, члена военного совета Северной группы Закавказского фронта, не наказали» (стр. 47). После возвращения из Латвии Суслову предъявили обвинение, что он вывез оттуда мебели на десятки тысяч рублей, и ему даже пришлось объясняться по этому поводу с самим Ждановым. Мог ли тогда Михаил Андреевич представить, что сменит его в качестве главного идеолога и куратора агитпропа? Наверное, именно тогда он взял себе за правило: никаких излишеств, способных очернить его репутацию! Среди прочих «достижений» Суслова — главные роли в политических спектаклях по разгрому «антипартийной группы» в 1957 году, травле Пастернака в 1958-м и смещению Хрущёва в 1964-м.

Какой нами воспринимается фигура Михаила Андреевича Суслова сейчас, когда все эти страсти давно улеглись и ушли в прошлое? Думается, здесь его биограф прав как никогда: «Чем дальше уходит та эпоха, тем больше тех, кто воспринимает Суслова как символ утраченных спокойствия и надёжности, стабильности и справедливости — всего того, чего так сильно не хватает» (стр. 375). Соглашаться с авторской точкой зрения или нет, решать вам — по прочтении книги.

Рецензия на книгу Леонида Млечина «Коллонтай» в серии ЖЗЛ: https://www.livelib.ru/review/1664854-kollontaj-leonid-mlechin#comments