3

Брак, совершившийся едва ли не случайно. Два человека, несхожие между собой настолько, что сосуществовать вместе цивилизованно, мирно, уважительно просто не могут. Ребенок, желанный только одним и ненужный никому. Трагедия троих и как следствие -- развод. И письмо от нее, пришедшее спустя семь лет молчания. Просьба о помощи, но высказанная как бы мимоходом, в череде упреков, оскорблений, попыток сделать еще больней. Как ни странно, он отвечает.
На переписке между Иланой Брандштетер-Сомо, Алексом А. Гидоном, Мишелем Анри Сомо, адвокатом Алекса Манфредом Закхеймам, Боазом Брандштетером, сестрой Иланы Рахелью и строится этот роман.
Надо отметить, что каждый герой обладает индивидуальным голосом, стилем, манерой письма. Чаще всего довольно раздражающим и, как мне лично кажется, несколько нарочитым и искусственным. Особенно фальшивыми мне кажутся письма Иланы. Ей хочется больней ударить, обида еще не перегорела, она громоздит одну ложь на другу, нелепицей погоняет нелепицу, упрек громоздит на упрек. Как говорит ее сестра, «Илана, всякий раз, когда ты произносишь слово "жизнь", я чувствую, что нахожусь в театре». Алекс виноват, когда не помогает, виноват, когда помогает, виноват, когда молчит, виноват, когда говорит. Виновен.
Сам Алекс. Уставший человек, много вынесший и переживший. Бесконечно одинокий.

И что я могу дать Вам, кроме денег? Внезапно проснулся в Вас волчий голод – захотелось съесть отбивную из драконьего мяса с жареной картошкой? По какому праву через семь лет Вы вдруг заявляетесь и шумите на нашем кладбище?

Мы истребляем самих себя (и вскоре сотрем, наконец-то, начисто и себя, и нам подобных) как раз в силу присущих нам «благородных» устремлений. Из-за религиозных войн. Из-за жгучей потребности «быть спасенными». Из-за всех безумств Избавления, призванных, казалось бы, спасти, освободить человека от зла, угрожающего его существованию. Что они такое, все эти безумства? Всего лишь маскировка, скрывающая всеобщее отсутствие фундаментального ТАЛАНТА К ЖИЗНИ.

Мишель Сомо. Довольно неоднозначная фигура. На первый взгляд, религиозный фанатик, дешевый демагог, любящим поучать других, падкий на запах денег. Но на второй… А если его слова есть отражением инаковости его менталитета, если на Алекса он так реагирует, зная только одну часть истории, Илоны, если его действительно беспокоит Боаз, свой приемный сын? Признаться, я так для себя и не решила.
Боаз. Тот самый никому ненужный ребенок. Юноша, вызывающий невольную симпатию: он знает, чего хочет, и добивается этого. У него есть своя немудрящая философия: «Я хочу, чтобы все было хорошо. И чтобы каждый делал что-нибудь для пользы государства. Даже что-нибудь совсем маленькое, пусть всего полчаса в день – чтобы у него было чуть лучше на душе и чтобы он знал, что в нем нуждаются. У того, кто ничего не делает, тут же начинаются неприятности. Вот, к примеру, ты и твои мужья. Вы все трое вообще не знаете, что это значит – жить».
Адвокат Манфред Закхейм. Его письма и телеграммы я читала с интересом и удовольствием. Они написаны искренне, дружески, обеспокоено, без фальшивых ноток. Манфред не сбивается на велеречивые напыщенности, как в письмах Илоны, не цитирует дословно речи безумца (как их вообще было можно запомнить? А даже запомнив, ТАК передавать в письме?), не сбивается на повторы.
Признаться, из-за неприязни к Илоне, Мишелю, ощущения искусственности построения писем мне было интересней не столько следить за развитием истории (я заподозрила причины, заставившие Алекса вступить в переписку, довольно скоро, да и концовка особой тайны не составила), сколько читать отзывы на книгу Александра А. Гидона, размышлять над его черновыми записями о природе фанатизма.

«Возлюби ближнего своего, как самого себя», – и немедленно, – не то всадим в тебя пулю.
«Возлюби ближнего своего, как самого себя». Но если источила тебя ненависть к самому себе, то заповедь эта несет заряд убийственной иронии.

***
Да, прочитав книгу, можно задуматься о многом: природе семьи, ответственности, примирении, культуре отношений, важности взаимного уважения. Но все же для меня главное в этой книге -- данная читателям возможность понять, простить и принять ее героев. Что ж, частично она удалась: Мишель Сома по окончании прочтения вызывает у меня не глухую неприязнь и раздражение, а уважение и понимание. К сожалению, об Илоне я этого сказать не могу.