3

Не помню, каким образом так получилось, но со школы у меня осталось чёткое ощущение, что Михаил Юрьевич Лермонтов – крайне неприятный субъект. Не до такой степени, что «поделом ему» и «сам нарывался», но где-то близко. А ведь наверняка нам рассказывали, что он был прелесть какая душка, защитник свободы и угнетенных et cetera, et cetera.
Дальше больше – в институте ощущение усилилось. Чем больше всяких воспоминаний читалось, тем гаже казался Лермонтов. Избалованный, закомплексованный, язвительный, самовлюблённый – короче, бабушкин внучок, которого отмазывали от неприятностей, которые старательно искал себе на …
Хуже всего, что я и «Героя нашего времени» терпеть не могла. Господин Печорин, несмотря на все свои гусарства, казался мне похожим на Хлестакова – не человек, фитюлька. Программное «На смерть поэта» – невероятное нагромождение трудносочетаемых слов, нечто вымученное и неуклюжее. Пожалуй, по молодости, хоть как-то трогала любовная лирика и романтичный – «страсти в клочья» – «Маскарад». Читаю сейчас – бойко, но манерно, почти слащаво и очень поверхностно – сплошная поза. Нужно, конечно, делать скидку на то, что писал почти мальчик, и на то, что российская словесность была ещё очень молода, и на то, что романтизм был в моде, но все эти объяснения – для головы. Любви к текстам они не прибавляют.
С чего-то я решила, что более подробное знакомство с биографией русского поэта №2, прибавит ему очков. Но не тут-то было. Так я и не поняла, с чего известная авторша фэнтази обратилась к биографии Лермонтова. Не то чтобы книга получилась плохая. Скорее, никакая. Подробно пересказаны факты, процитированы предшественники, всё разжевано тщательно-тщательно – до полной безвкусности. Образ поэта не складывается. А если и складывается, то да, весьма неприятный субъект.