4 И кто же чей друг?

Роман о семье, пережившей страшную трагедию – насильственную смерть 9-летнего сына. Но прошло уже более десятка лет, а мать так и не оправилась от этой утраты. Глядя на эту патологически инертную и безвольную женщину, с трудом представляешь себе, что когда-то она была живой, весёлой, домовитой. Теперь же она увязла в своей неизбывной боли, словно муха в янтаре, и это стало подлинной проблемой для близких. Отец есть лишь номинально (нет, еще и материально), живёт в другом городе своей отдельной жизнью, вообще устранился от проблем семьи. А в ней подрастают две девочки. Старшеклассница Эллисон – «спящая красавица», донельзя ранимая, с трудом переживающая любую потерю, будь то смерть кота, двоюродной бабушки или увольнение служанки-негритянки. 12-летняя Гарриет – сорванец, девочка-катастрофа, бесшабашная, предоставленная сама себе, недолюбленная, очень одинокая. Постоянно варясь в котле семейной трагедии и воспоминаниях старших о том, каким замечательным ребенком был ее покойный брат Робин, она решает: коль убийц мальчика не нашли (а по сути – и не особо искали), именно ей предстоит найти их и покарать. И начинает действовать. Ведь Робин для Гарриет – прямое воплощение того времени, когда вся семья была счастлива и на всех хватало любви и тепла.

Ничего не зная о сюжете книги, я по аннотации настроилась на детектив, в котором ребёнку удастся достичь того, что не вышло у взрослых. По счастью, всё обернулось не так. Конечно, заманчиво было бы узнать, кто же стоит за смертью Робина, но на фоне того, как разворачивается действие, этот вопрос отходит даже не на второй, а, пожалуй, на третий-четвёртый план. И при этом я не испытала никакого разочарования: у Донны Тартт явно была иная задача, и она ее с блеском выполнила.

Для меня эта книга о том, как юная душа проходит сложнейший путь от уверенности в непогрешимости своей правоты (и права карать другого за грехи) до осознания, что всё в жизни устроено не так просто и однозначно. Глядя на детское фото предполагаемого преступника, Гарриет

видела не мальчика, даже не человека, а неприкрытое воплощение самого зла. Само его лицо казалось ей теперь ядовитым... Воцарившийся у них дома разлад – его рук дело. Он заслужил смерть.

И никаких колебаний, сомнений! Прямо Господь Бог, решающий, кому жить, а кому умереть! Вот что страшно... Но в финале, наворотившая дел и потрясенная своей ошибкой, девочка вдруг остро осознает, что

победа зачастую ничем не отличается от поражения.

Интересно, а как она дальше будет жить, помня о своих жестоких поступках? Но писательница оставляет ответ на этот вопрос на усмотрение читателей: концовка у книги, по сути, открытая.

Кого-то в рецензиях возмутила особая привязанность девочек Клив-Дюфрен к чернокожей служанке Иде Рью, по сути чужому человеку. Для меня в этом нет ничего удивительного: это же Александрия, штат Миссисипи, американский Юг, здесь служанки-негритянки растят детей с пелёнок, с ними рядом практически проходит вся их жизнь, эти женщины потому и не воспринимаются как чужие. Пардон за, возможно, не очень корректное сравнение, но ведь никому из нас не придёт в голову корить Пушкина за тёплую привязанность и любовь к няне Арине Родионовне, крепостной крестьянке.

Роман я читала достаточно долго: поначалу он как-то не шёл, пробуксовывал у меня, а от его последней трети я уже не смогла оторваться. Всё как понеслось! Почти до конца вызывало вопросы название: какой друг имеется в виду? Чей? Хили, приятель Гарриет? Сама она по отношению к семейке Рэтлиффов? (Это я, еще не дочитав, наивно предполагала, что она для Дэнни может оказаться той, кто «хочет зла», но невольно «совершает благо». Ага, как же!) Оказалось, что имелся в виду Дэнни – детский дружок Робина, по словам его отца. Но как-то не очень веско это звучит, и разум ищет и других смыслов.