Рецензии на книги — Донна Тартт

Это было ритуальное чтение. Я готовилась к нему неделю. План был таков: в субботу курьер должен был доставить книгу к моей двери, муж на работе, дочка у бабушки. Дома я, кот и Книга. В нашу тесную компанию были допущены только холодильник и бутылка любимого вина. Три дня до этого я «постилась». Не читала вообще ничего, освобождала свой мозг, чистила его от эмоций. К субботе он должен был быть голоден, он должен был алкать, должен был наброситься на новый шедевр Тартт и впитать его пересохшими губами. А то, что это шедевр, я не сомневалась. Иначе и быть не могло.

«Щегол» неизменно ассоциируется у меня с самой Тартт, они неразрывны в моем сознании, как сиамские близнецы. Оба с внутренним стержнем, им безразлично мнение окружающих, их нападки, их любовь, их презрение, их глупость. И в тоже…

Самая большая проблема очень многих современных книг - это псевдоинтеллектуализм, эдакая простота в массе упаковочной обертки многословия и финтифлюшек, разворачивая которую ты, в самой сердцевине, находишь не зерно мысли, не глубину, а пустоту. Ничего, кроме оберточной бумаги в 800 страниц. Вот такова и эта книга - пустая, многословная, с потугами на искусство, рефлексию и невозможность выпрыгнуть из магического круга несчатной жизни, куда отправляет одно-единственное случайное событие и все в жизни становится не случайным. Герой становится похож на щегла на привязи - куда бы он не захотел полететь, получится у него только на длину цепочки/ошейника/веревки. Вырваться из очерченного круга не удасться. Вот, собственно, об этом все 800 страниц текста. Да, идея была грандиозная - создать…

Четыре месяца подошли к концу - я дочитала эту книгу.

Не верьте тем, кто называет эту книгу мистическим интеллектуальным детективом. Мистика сводится к одному сомнительному эпизоду, а интеллект при прочтении не замечен вовсе (ну только если вы не считаете интеллектуальным жонглирование известными именами, вставки греческих и латинских слов и употребление мудреных терминов вроде оксюморон). Вот если бы мне сказали, что это психологический триллер, возможно, я бы даже получила удовольствие от чтения, потому что книга не так и плоха на самом деле. Но интеллект.. извините! Такого количества глупейших ошибок в такой титулованной книге я в жизни не видела.

Итак, книга рассказывает нам о парне, приехавшем в крутой колледж. Новые впечатления, выбор спецкурсов, вечеринки с травкой, знакомства,…

Мы все, наверное, догадываемся, что, если рассказать историю Гарри Поттера без вмешательства волшебства, вероятнее всего получится нечто среднее между хардкорной версией "Оливера Твиста" (в работном доме имени Святого Брутуса худенького очкастого мальчика в честь знакомства смывают, допустим, лицом в туалет, а лорд Волдеморт бледнеет лицом и жопой перед безучастной жестокостью какого-нибудь Бамбла-бидля) и сводками криминальных хроник. Нетрудно понять, что добряка мистера Браунлоу и цветущую огромным сердцем сестричку Рози в сюжет за шкирку притаскивает сердобольный Диккенс, чтобы хоть как-то отсрочить действие на жизнь бесконечных сайксов и фейгинов, которые в любую книгу могут без приглашения пролезть из реального мира. Еще проще понять размах волшебной палочки миссис Роулинг, когда…

Хорошим книгам редко везет с аннотациями, и чем лучше книга, тем сложнее отформатировать саму ее суть так, чтобы она влезла в положенные 5-7 строчек, с порога понравилась читателю и при этом не превратилась в стандартно-рвотное каково. («Эта книга о любви, о жизни и о том, каково это…» — примерно так лет пять-шесть назад начинался каждый второй присланный мне книжный пресс-релиз, а каждый первый на этом же и заканчивался.) Но «Маленькому другу» Тартт, как мне кажется, в этом отношении пришлось куда тяжелее, чем прочим хорошим книжкам. Ведь если пытаться описать в трех строках, что там вообще происходит в романе, придерживаясь видимых сюжетных опор, то несведущему читателю легко может примерещиться, что это детектив, ну или на худой конец бойкие приключеньица.

Убили мальчика, девочка…

Если за год вы можете себе позволить прочитать только одну книгу, прочтите эту. Есть авторы, которые «случайно сочинили новый роман, расписывая ручку», есть многостаночники, издающие по несколько книг в год, а есть Донна Тартт, по старательно прописанному роману раз в десять лет. Стоит прочитать все три и запастись терпением. Безусловно, есть шедевры, сработанные за вечер, но любимые миллионами: мир давно заполонил поп-арт и кляксоватый Уорхолл, но при этом не перестал цениться мрачнеющий Рембрандт и картины старых мастеров. На полках с книжными бестселлерами в магазинах регулярно обновляется листва, рукотворные чудеса маркетологов шантарамят оттенками и растворяются в вечности, отправляя читателей в сказку о потерянном времени. Почему-то с «Братьями Карамазовыми» и «Приключениями…

«…По ком звонит колокол? Он звонит по тебе…» Джон Донн

Перед тем как начать читать «Тайную историю», я советую Вам –

немного приглушите свет, постарайтесь сделать так, чтобы посторонние звуки не мешали, поставьте перед собой чашечку чая… Итак… полное погружение в книгу…

Перед нами простак по имени Ричард, который оказавшись в престижном колледже, убеждается, что единственная возможность стать на ступень выше других (а он не богат, не слишком привлекателен, не особо способен, проще говоря, среднестатистический простофиля) – это присоединиться к группе молодых людей изучающих греческий. И пусть он хотел от учебы совсем другого, но, Бог ты мой! Они же так не похожи на других, так умеют показать свое превосходство над остальными, такие сплоченные, жесткие, ну просто круг избранных! И вот он…

"Маленький друг" - это абсолютно уникальная книга. Книга, которая на протяжении 99% своего объема вызывает самые противоречивые эмоции, но одной условной последней страницей (предпоследней, если вы зануда) рвет на части, переворачивает все с ног на голову, в конце концов, с ухмылкой говорит вам - "ну что, дружище, ты ведь даже подумать не мог?"

Не мог. Сюжетный твист, который занимает ровно одно предложение, молниеносно упорядочивает неровный, мастерски покромсанный сюжет. Повествование, которое всю книгу порядком утомляет и навевает банальной концовкой, оказывается гениальной, абсолютно нелогичной подводкой к матьего развязке. Всего одна фраза, которую произносит неважнокто неважнокому. И все становится понятно. И вот я уже бегу с пеной у рта, танцуя глупые танцы, менять снисходительные…

Наверное, самое болезненное потрясение испытываешь, когда вдруг понимаешь, насколько был слеп.

Удивительно английский американский роман. Неспешный и тревожный, утончённо леденящий, чарующе отвратительный. Населённый ненавязчивыми призраками и фобиями, как тёплый бассейн, полный прозрачных ядовитых медуз. Со страниц этой книги сочится совершенно обыденный, липкий страх и уже по эту сторону реальности обволакивает, словно болотный туман. Маленький закрытый колледж, и внутри него — как государство в государстве — маленькая закрытая группа: спецкурс по классической филологии. Шестеро юных любителей древнегреческого и вдохновенный преподаватель. Самопальный элитный клуб. Замкнутый кружок. Чашка Петри. Пионы в вазе, японский пейзаж на стене, вежливые улыбки, учёные беседы, споры о…

Худший вид литературы, на мой взгляд. Не какая-нибудь забавная дребедень типа "Сумерек" или "Тайный мир шопоголика", а Литература с Претензией. Якобы интеллектуальная проза. Ну да. При том на все 700+ страниц книги не нашлось ни одной мысли, заставляющей задуматься, ни одной идеи или хоть сколько-нибудь интересного рассуждения. Философия древнегреческого мира, вроде бы заявленная в начале книги, исчезает из повествования также быстро, как и "мистический" учитель Джулиан. Но, в отличие от него, так и не возвращается. А автор прибегает в дальнейшем к проверенным приемчикам современной интеллектуальной литературы: замкнутый удушливый мирок, скандалы-интриги-расследования, МНОГО алкоголя, таблеточек, сигарет и кокаина, инцест (нет, ну правда, как без него-то), убийства и такие…

Очень давно откладывала знакомство с автором и хорошо: некоторые книги должны открываться читателю в своё время, в своём месте.

Перед вами история, пронизанная насквозь многообразием человеческих грехов. Главный герой и он же — рассказчик, перебирается по стипендии учиться у необычного профессора: Джулиан ведёт скромную группу из богатых, в отличие от героя, студентов, и учит их тому, что считает нужным. Удостаиваются его внимания древние языки, культы и традиции античного периода. Его ученики общаются на древнегреческом и разбирают первые трагедии, изучают философские учения.

Учеба студентов похожа на некий высокий процесс, окутанный ореолом глубокой морали и красоты. Однако, на контрасте, глава за главой,  раскрываются окружающие главного героя персонажи. И, чем дальше читатель…

Пишу этот обзор, чтобы зафиксировать свои двоякие впечатления от романа, пока они свежи в памяти. Вместо эпиграфа к рецензии скажу, что недавно слышала мнение, что кельтская мифология добрее древнегреческой, в ней меньше агрессии и мизогинии. Не возьмусь об этом судить, но роман Тартт и правда заставляет несколько скептически взглянуть на эллинскую эстетику. Хотя, конечно, ни Зевс, ни Дионис, ни другие их коллеги за поведение современных людей никакой ответственности не несут.

Итак, перед нами довольно хорошо написанная история о том, как студенты-классики встают на скользкий путь и в итоге приходят к осознанному злодейству. В одном из колледжей Новой Англии небольшая группа студентов изучает античность. Обаятельному и энигматическому преподавателю словесной античности Джулиану удалось…

Я вернулся на родину и сказал, что видел Горгону, но при этом не обратился в камень.

Я вернулась из книги домой, видела Горгону - видела ее пять копий на протяжении многих страниц, но не превратилась. Цифра "пять" всегда обладала мистической силой: она свободолюбива, активна, но при этом нервозна, резка, беспокойна. Если бы мне дали выбрать оттенок для цифры "пять", я бы выбрала красный. Я бы выбрала кровь.

Их было пятеро - Генри Винтер, Фрэнсис Абернати, Камилла и Чарльз Маколей и Эдмунд Коркоран. Пока не появился Ричард Пэйпен. Впрочем, и с ним их все равно осталось пятеро. Ричард Пэйпен приехал из Калифорнии - "золотой штат", пляжи, красивые девушки, громкая музыка? Нет - родители, небольшой дом, граница бедности и кажущееся нелепым желание вырваться. Пэйпену удалось - небольшой…

Странное время у нас наступило. Куда ни глянь, везде тревога, взбудораженность и, как говорят финансисты, «повышенная волатильность». Информационное поле вокруг нас стало настолько неэстетичным и запачканным, что лишний раз уж не знаешь, как узнать результаты игровой недели в NFL, не подвергнув себя пытке ОН ПАДАЕТ РУБЛЬ ПАДАЕТ МЫ ВСЕ УМРЕМ.

Возможно и отчасти, в этом есть некий смысл, ведь такова человеческая природа - никто уже не слушал музыку на тонущем Титанике. Но музыканты играли, даже когда промокли щиколотки. Стоит Вам открыть "Щегла" и у вас появится свой личный оркестр с Титаника. Именно поэтому так сложно "Щегла" закрыть. Это означает вернуться обратно, в эту глупую суету с её волатильностью.

Нужно было написать книгу в два раза больше.

И еще. 2023 год. Обводите в кружочек.

Ваш…

Эта книга.. черт, эта книга.. она закончилась. Черт, черт… зачем я так неслась сквозь страницы, глотая сотню за сотней, задыхаясь от желания и мании преследования? Неумолимая, жестокая, какая-то больная красота то гнала меня между десятками знаков на квадратный дециметр, то с садистской жалостью одергивала, останавливала, зажимала рот, царапая лицо острыми ногтями. Что под ними? Сифилис, остатки очередного психоделика или книжная пыль? Зачем было разбивать в кровь воображение, если сейчас я сижу над закрытой книгой. Закончившейся книгой. А мое сознание не хочет возвращаться. В фоновом режиме переживаю за них, за этих шестерых, рвусь из тела чтобы удержать, выкрикнуть в лицо, чтобы, черт возьми, наконец-то узнать, каков он на вкус, этот высокомерный, утонченный, рыжий дьявол. Или не…

На самом деле все мои впечатления от широко разрекламированного бестселлера толщиной в восемьсот с лишком страниц можно свести к одной выбранной из оного же бестселлера цитате:

Потертые деревянные звери (слоны, тигры, быки, зебры,все на свете — до пары крошечных мышек) терпеливо стояли в очереди на посадку. — Это ее? — спросил я, зачарованно помолчав — животные были выставлены с такой любовью (большие кошки подчеркнуто не смотрят друг на друга, павлин отвернулся от павы, чтобы полюбоваться своим отражением в тостере), что я мог себе представить, как она часами их расставляет, чтобы все было именно так, как надо...

Вот так и я. Они все животные, некоторые даже настоящие звери. Они зачастую деревянные и - кое кто из них - сильно потёртые. Но они выставлены с такой любовью — о, именно так,…

Рука сама так и тянется сорвать бумагу с книги, там, где выглядывает птица. Обложка точно выражает суть романа. Вам придется разворачивать слой за слоем упаковку, чтоб добраться до сути. И каждый слой приблизит "Щегла" к вам, но до самого конца всю картину вы не увидите. Такую книгу можно ждать десять лет, поверьте.Это я говорю тем, кто любит Донну Тартт, а кому ее творчество не близко, идите себе дальше и не надо мне доказывать, как тут все плохо.

Щегол, привязанный навечно к жердочке - это Тео, привязанный к картине, к кошмарному дню из прошлого, к Борису, к обстоятельствам своей не очень веселой жизни. Только, если птичка - боец, не смирившийся с пленом , то главный герой - другой. Он такой настоящий, живой человек, не совсем понимающий, против чего ему бороться, и как. Не знаю,…

Совсем недавно читал "Луна и Грош" Моэма. На мой вкус самая необычная биография художника )) А тут, пожалуй самое необычное эссе о картине... Ну я про реально существующих художников и картины... Книга, конечно не совсем про картину, или не столько про картину, но все же. Первые главы не мог отделаться от того, что главный герой юноша. Как то слишком все по "девчачьи". Потом ощущение прошло, сюжет захватил и не отпускал страницы до 800-й... А потом, там где должен быть изящный и стремительный переход от кульминации к развязке завяз во внутреннем мире главного героя, его болезненном бреду, воспоминаниях и ощущениях... И это меня несколько огорчило. Как будто Донна Тартт не сумела справиться с динамикой и просто захотела уже хоть как-то закончить не маленький свой труд. Я поставил…

Видимо, Донна Тартт знает какую-то особую магию, иначе как объяснить невероятную популярность автора, написавшего всего три романа за тридцать лет, последний из которых, к тому же, ещё не успел появиться на русском языке. По горячим следам, кстати, было бы неплохо кому-нибудь из братьев наших филологов написать потом обзорное эссе об эволюциях и метаморфозах авторского восприятия мира. У меня вот даже название готово: "Три возраста Донны Тартт", дарю. Действительно, ведь на самом-то деле у "тайной истории" и вот "маленького друга" очень много общего. Точно такой же психологический триллер и детектив без детектива, только акценты оба раза сдвинуты - с подростков на детей, с предопределённости на недосказанность и открытый финал. Возможно, это что-то косвенно сообщает нам об авторе,…

Когда из трех романов автора один очень понравился, а другой оказался ничем не примечательным, то третий становится той самой проверкой для окончательного решения вопроса. А если учесть, что роман представляет из себя более 800-сот страниц убористого текста, то задача предстоит серьезная.

Но это все вступление к собственно роману, на страницах которого на первый взгляд вроде бы ничего примечательного и не происходит, и тем не менее ты не в силах оторваться от происходящего там, хотя порой и мутит, и передергивает от того, как мы люди сами загоняем себя в угол и словно специально стремимся укоротить свои дни на этой Земле.

История обыкновенного американского мальчика по имени Теодор Деккер . История ребенка, в одночасье оставшегося одним на всем белом свете. История человека, всю…