4.5 Больше, чем книга

Командиру надобно знать, что в бою каждое его слово, движение, выражение лица улавливается всеми, действует на всех; надобно знать, что управление боем есть не только управление огнём или передвижениями солдат, но и управление психикой

Прочитал на одном дыхании. Эх, Батя, Батя! Как же жаль, что не дожил ты, Иван Васильевич, до того великого дня, когда бойцы твоей дивизии напишут на стенах полуразрушенного Рейхстага: «Мы панфиловцы. Спасибо, Батя, за валенки».

Никогда бы раньше не подумал, что книга о войне может быть такой душевной, такой тёплой. Несмотря на все ужасы описываемой в ней битвы за Москву в октбяре-ноябре 1941, несмотря на всю суровость и отчаянное положение бойцов РККА, оборонявших последний рубеж на подступах к Москве, Александру Беку удалось передать то внутреннее состояние, которое связывало командира дивизии с его солдатами.

Да, конечно, я и до прочтения этой книги знал и о Панфилове, и о панфиловцах, и о героической обороне Москвы, но всё это было каким-то далёким, неличным. И только прочитав эту книгу, я до конца осознал, почему дивизии было присвоено имя Ивана Васильевича Панфилова, насколько сильной была в ней личная связь командира с её бойцами, насколько сильно он ценил каждого бойца вверенной ему дивизии, насколько сильно он любил их, а они любили его.

«Нельзя воевать грудью пехоты… Береги солдата. Береги действием, огнем…», - заповедовал он своим командирам.

Я смотрел на комдива Панфилова глазами его сурового комбата Баурджана Момыш-Улы и видел в нём сутоловатого, совсем небравого с виду генерала, маленького, со впалой грудью и глубокими морщинами на худой шее. Смотрел и не понимал, как ему удалось слепить из своих бойцов то, о чём немцы потом в своих донесениях напишут, как о дикой дивизии, солдаты которой «воюют в нарушение всех уставов и правил ведения боя, не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».



Отдельного внимания заслуживает и сам командир батальона Баурджан Момыш-Улы. Боец, для которого воинская честь была превыше всего и который нёс её незримое знамя впереди своего батальона. «Честь сильнее смерти» - так было написано на этом незримом знамени. Именно он своим личным примером вдохновлял своих бойцов сражаться с врагом насмерть, не малодушничать, не паниковать, держать занимаемые рубежи до последнего. Не зря слава о подвигах этого славного сына Советского Союза достигла и других континентов. Для Фиделя Кастро Баурджан Момыш-Улы стал особенно полюбившимся ему героем Второй мировой войны.

Неудивительно, что книга «Волоколамское шоссе» стала обязательной к прочтению в военных академиях многих армий мира. Там она рассматривается прежде всего как учебник по тактике боя в окружении. Но лично для меня «Волоколамское шоссе» - это памятник всем тем, кто ценой своей короткой жизни остановил врага на подступах к Москве, спас Родину от нависшей над ней смертельной опасности.

Памятник, который напоминает мне, что самое грозное оружие, позволившее нам победить в Великой Отечественной войне, - это душа советского солдата. И перед этим памятником я молча склоняю голову.

«Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!»