5 Гендерное противостояние английского средневекового паломничества

Бедняга Чосер и не подозревал в далёком 1387 году, что, группируя своих персонажей по принципу контраста и используя сюжетный мотив путешествия, создаст не только целую галерею гендерных образов, но и даст почву для множества мифологических, религиозных, философских наблюдений критикам. Ну и совсем капельку перепадёт мне.
Для начала, на удивление легко и интересно воспринимается английский пятистопный ямб, который ещё называется и "героическими куплетами", в исполнении Петра Филина. Мне то со стихотворной формой частенько трудновато, а тут путеводная нить к волшебной стране Офир, наполненной драгоценными диковинками парной рифмовки.

И вот когда апрель обильными дождями разрыхлил землю, взрытую ростками... группа разномастных паломников направилась к могиле Св. Фомы Беккета в Кентербери, развлекаясь в процессе рассказами, в строгой очередности.
Тут я должна отметить, этот самый Пролог, описывающий начерно каждого участника кавалькады, совершенно не имея в наличии черт фурри-арт, весьма телесен, порой даже утрирован, что явно продолжает тему Природы и ее пробуждения. Избыток выпуклостей некоторых прямо так и просится наружу, в стремлении поучаствовать в весеннем карнавале жизни. Пестрая и шумная толпа мгновенно представляет нам все группы английского общества, от рыцарства, чья эпоха уже на излёте и до Юриста, говорящего "практически прозой".
Скромное местечко присмотрел в этом путешествии для себя и автор, впервые вводя свой образ в повествование и отображая свое отношение к героям, обозначая собственную модальность к происходящему.

Что же касается рассказов паломников в целом, то они тоже составляют существенную часть праздника возрождения природы, ведь известно, что в старину таким рассказам придавалось магическое значение. Они, согласно языческим верованиям, усиливали плодотворные силы земных стихий. При этом желательно было, чтобы устный обмен текстами проходил в виде соревнования, словесного поединка, отражавшего схватку старого и нового, жизни и смерти, мужского и женского начал в природе. Именно так выстраивал Чосер основную часть своей книги, к сожалению, не успев её завершить.

Но вернёмся к нашему рыцарю и его первому по очередности рассказу, явно написанному в стиле рыцарского романа. Весьма условно изображена в нем Древняя Греция, ее боги и герои. Тезей, весьма в вольном изложении, победивший, пленивший и, наконец, женившийся, а так же спровоцировавший соперничество двух братьев за прекрасную Эмилию. Образ "жаждущей" так же абстрактен и совершенно не "амазонист", типичная для рыцарского романа Прекрасная Дама, вершина любовного треугольника, приз итога рыцарского турнира. Земное соперничество дублируется соперничеством небесным/божественным...и, опять же согласно канону, Венера "правит миром без препон, весь этот люд в её сетях увяз".
Гендерное начало здесь пронизывает всю структуру рассказа Рыцаря, оно предстаёт как сложно-прихотливая вязь притяжений и конфликтов, "дружба-вражда", "любовь-ненависть", "жизнь-смерть", "мужское-женское", "божественное-земное". И вся эта структура подчиняется тому же весенне-природному началу возрождающейся природы, который был задан в Прологе произведения.

Я же после рыцарского романа надеюсь перейти к двум бытовым зарисовкам от Мельника и Плотника, явно постарающихся перебить пафос благородно-мифологической любви к Прекрасной даме.