3.5 Чайные розы для прекрасной дамы в тёмном переулке

Весна, пожалуй, единственное время года, когда ностальгия не в тягость.

В этом крохотном рассказике «король ужасов» вновь, как в «Утренней доставке» и много где ещё, практикует контрапунктный приём, скрещивая жанры мелодрамы и хоррора, концепции добра и зла, образы пестрящего майской нежностью Нью-Йорка и его страшной обратной стороны, спрятанной во тьме от посторонних глаз. Перо мастера возвращается на территорию нездоровой одержимости: если в вышеупомянутом примере, всё ещё напрашивающемся на сравнение, та обретала более масштабные, каверзные и хитроумные черты, то здесь всё вполне конкретно, прямолинейно, с размаху в лоб, но оттого не менее жутко и неумолимо, без шанса на спасение.

Одно движение — и крик не вырвался наружу.

Кажущаяся простота и, стоит признать, некоторая банальность произведения сдобрена обманчивой атмосферой романтического толка: две трети мы не догадываемся (или не хотим предполагать), что мотивация идущего на свидание молодого человека может быть хоть сколь-нибудь неприемлемой. Единственный намёк даётся в эфире, звучащем по радио, но сам Кинг настоятельно убирает его из виду, ибо никто не обязан замечать осколков мрака, рассыпанных по окрестностям, когда вечерний город так удивительно хорош. И дальше он с усердием остервенелого кота, тонущего в гормональном срыве, запудривает читателю мозги, расписывая то попытки уличного продавца угодить окрылённому покупателю, то реакции людей на чужую негу по женщине, то сумеречную жизнь мегаполиса — до тех пор, пока вы свято не поверите, что плохих новостей больше не существует. Мир воистину прекрасен. А потом…

Хорошее никогда не стоит дёшево.

…потом наступает момент, переворачивающий реальность с ног на голову. Не сказать, что в совершенстве воссозданный, но чётко следующий желанию автора опорожнить в бочку мёда пару бочек дёгтя — да так, чтобы вы не успели понять, что все три бочки уже отравили ваш организм. Немного комичной и нелепой в оном свете выглядит интенция дать именно такое, какое мы здесь видим, имя персонажу, но учитывая призму его же воспалённого восприятия — точнее не придумаешь. И конечно, в самом конце Стивен зацикливает процесс последней медовой ложечкой, чтобы горечь яда была не слишком очевидна. Ибо вот он, филигранный крест контрапункта: разные стихии сошлись в едином танце, чтобы уколоть, сразить и обездвижить каждого, кто ещё верит в чистоту помыслов и силу чувств. На деле же, увы, не всем улыбкам стоит доверять.

Прекраснее весны может быть только молодость и любовь.