5

А знаете. почему так много в жизни подлецов и предателей?
Потому, что мы всегда ждем от других подвига. Самопожертвования. Горения. Распятия на кресте.
А у нас самих обстоятельства. Трагические, как правило. Или еще бывает - "непреодолимой силы". В общем, нас-то можно понять, а вот их...
"Никакой" - ругают Глебова, но позвольте. Даже странно, что этот самый молодой человек описан тогда - до того он актуален сейчас. Он любит комфорт, просторное, добротное жилье, антикварные вещи, красивую, удобную одежду. Он готов ночи напролет корпеть над книгами - да, ради карьеры. Это плохо? Правда, он немножечко, как это сказать... не любит богатых. Тех, у кого все есть. Он не делает им зла, но не видит оснований и делать им добро. Ну, что ж, он не мать Тереза, а они не умирают с голоду, так что какие претензии, верно? Эти же самые "богатые" позволяли себе вполне презрительно пенять Глебову на его любовь к богатству. Какой ты буржуазный, говорят они, сытую жизнь любишь. При этом Глебов продолжал жить в бедности, а сами они от богатства не отказываются. А зачем, главное же, что им все это так не важно, они же духовные все такие...
Однажды у Глебова сложился план. Удивительно, как он не сложился раньше лет на пять, но это опять же говорит в пользу его честности. Глебов учится в институте на филолога (тоже мне, профессия для "приспособленца", как его называют!), у него есть научный руководитель, а дочь этого руководителя - подруга детства, Соня, влюблена в Глебова с шестого класса. Так ведь женившись на ней можно получить разом всё. Чудесную жену, роскошную жилплощадь, загородный дом, именитых тестя и тещу и прочие блага. Не сразу, нет, не сразу пришла в голову Глебова эта мысль. Только когда он заметил аналогичные попытки со стороны нищего, но предприимчивого иногороднего поэта. Поэта он вышвырнул, а насчет дела задумался и пришел к выводу, что богатую девушку полюбить не труднее, чем бедную.
И все уже складывалось чудесно, но тестя решили "убрать". Обвинить в буржуазности и уничтожить, как профессионала и должностное лицо. Частое явление тех лет. И от Глебова потребовали активного участия, надо выступить.
Нет, я не знаю, как поступили бы вы. Я не знаю, как поступила бы я. Я даже не знаю, как поступил бы Юрий Трифонов. Нет способа борьбы с системой. Известно нам только поведение всей нашей творческой элиты в те годы: доносы, письма в газеты с требованиями расстрелять врагов народа, скупку антиквариата в голодные и военные годы, тяжбы за квартиры и дачи и многое, многое другое.
Ах, как же просто говорить о предательстве Глебова! Он не пришел на собрание, не выступил ни за, ни против, он предал. А вы, значит, заступились бы. Просто взяли бы и пустили под откос всю свою будущую жизнь, всю научную работу, всю карьеру ради того, кто уже и так живой покойник.
Глебов анализировал и анализировал день за днем ситуацию. Как быть, как поступить, как. Трифонов ничем не облегчил своему герою выбор. Он страница за страницей описывал будущую жертву системы, профессора Ганчука, не жалея на него красок - и черной, в том числе. Служил в ЧК, расстреливал, пускал в расход, не считался даже с просьбами умирающего отца - ставил к стенке, это в Гражданскую. В мирное время сам топил оппонентов, как топят сейчас его. Находил несовершенства и "ошибки" у уже утопленных и тем умасливал свою совесть. Использовал окружающих его людей. И вот коснулось его. О, горе! О, трагедия! О, потеря потерь. Срочно все должны принести себя в жертву во имя его спасения.
Нет, нет, Глебов не должен был себя подставлять, не должен был.
Но все рассуждения рассыпаются. когда вспоминаешь о Соне... О бедной, любящей один раз и на всю жизнь Соне, о жалеющей всех, и Глебова после предательства в том числе, Соне. Бедное дитя, бедное любящее сердце. Никому не нужное в сущности, ни родителям, ни жениху. Если б он хоть не бросил ее после того, как отца "низвергли". Но куда уж тут, когда упиваясь собственным горем, родная мать отказывает Глебову от дома. "Вы же любите старинные красивые вещи, Глебов? Возьмите вот это сапфировое кольцо и уходите навсегда!" И вот тут и совершилось главное предательство Глебова - гордо удалился, без всякого кольца, естественно. Оно и удобнее.
А Соня? А что Соня... заболела, сошла с ума, исчезла и умерла.
Бедное, любящее, всепрощающее сердце - ты одно пострадало, одно убито.
Нет, я обвиняю не Глебова. Я обвиняю родителей Сони. Они играли, сначала в "илиту", потом в жертву, и не было им никакого дела до сердечка своей девочки.
Нет, Глебова тоже обвиняю! Трус! Как ты мог? Трус!
Но Глебов не ответит ни за что. Осторожный, осмотрительный, благополучный.