5

Много лет сторонилась творчества Стивена Кинга, ведь жанр ужастиков мне не близок (Да, я как и все подвержена стереотипам). И каково же было мое удивление, когда открыв эту книгу, я нашла в ней отдушину. К сожалению, меня обуревают не радостные мысли: "Правильно ли я выбрала ВУЗ?", "А это точно мой факультет?", "Я ведь знала, что филология для меня в разы интереснее".

Я не знаю, что испытывали другие читатели, но для меня слог Кинга стал живительной водой. Представьте: раньше тебе и вовсе не казалось, что ты хочешь пить, ты не замечал, что твое горло иссушила жажда; и вот, ты уже пытаешься укрыться от внешнего мира, делая крупные – спасительные – глотки.

Я уверена, что только литература (причём, важно заметить, литература качественная), способна поддерживать нас по жизни.

А теперь, заканчивая лирической отступление, перехожу к самой книге:

В начале мне было неприятно, противно и мерзко. Это совсем не то, что я ожидала прочесть, когда выбирала рассказ. Роланд мне мерещился бездушным головорезом, а все персонажи, окружающие его – невзрачными пустышками. Атмосфера, прописанная Кингом, оставляла свой отпечаток: в груди образовалась тяжесть. Становилось страшно, что еще немного и ты сам очнешься на фоне кровавого заката.

Стрелок – путешественник, рискнувший пересечь Пустыню. Но в отличие от восточных романов, все выглядит куда более пессимистично. Откуда читателю знать, что он преодоляет это расстояние? Вдруг, Роланд заперт в этом месте точно также, как и читатель заперт вместе с ним на страницах книги?

Проскальзывает мысль: "Зачем же мне идти с ним к этой Темной Башне? Еще есть время повернуть назад!".

Но ты вздыхаешь, словно делая Стрелку одолжение, и остаешься с ним. Пока ты еще не знаешь Стрелка чуть лучше, тебе кажется, что он и есть олицетворение жестокости и разврата. Но спустя какое-то время все меняется. Пустыня отступает назад, а ты замечаешь дрожь в голосе попутчика.

Может, Роланд снова подумал о матери?

А что насчет этих блестящих глаз, обращенных в ночное небо? Неужели он вспоминает Сюзанну?

Эти романтические истории играют на струнах твоей души, волнуют сердце и беспокоят разум. Воспоминания разцветают на фоне прерий буйным цветом. В воздухе пахнет весной. Первая любовь. Хрупкие руки матери и ее нежный голос:

"Чик-чирик, не бойся кошек,

Дам тебе я хлебных крошек".

И вот, повествование уже обтекает тебя, подобно теплой воде. Затягивает тебя в пучину, в самую глубину мироздания. Не знаю, как Кингу удался этот гипнотический эффект, но под конец истории, ты уже и сам толком не уверен, с чего ты взял, что слушая пение матери, Роданд был один? Разве ты не ощущаешь на своем теле холод каменных стен? Не видишь, как сидя у веретина, матушка мельком поглядывает и на тебя?

А ведь ты знал, что отправившись со Стрелком в путешествие, ты разделишь с ним и радость, и горе. Теперь ты тоже будешь просыпаться утром в надежде, что где-то на горизонте виднеется Темная Башня.