5 Странно, очень странно.

Начиная с предисловия сына обыденно так признающего: отец просил отложить отъезд на два года, чтобы хоть как-то подготовиться к тому, что его жизнь сделают адом, я отказался, отца четыре года мучали и он умер, штош.
Описания никогда не виденной Европы, роскошных гостиниц, меблированных комнат, атмосферы казино советским интеллигентом, которому отказано в даже в туристическом знакомстве с другой жизнью. Любимая форма «внутренней Монголии» - фиксация на веке 19-ом, когда россияне могли путешествовать, учиться, где хотели, идеи и литература преодолевали границы намного проще. Своя советская ежедневность скучна и неизбежна, быт убог, лучше уйти в голову закомплексованного, одержимого игрой, почти нищего, но свободного в передвижениях, и такого понятного в своих метаниях, гения.
И эти картины-фантасмагории с человеком в цилиндре - «на кем-то перерезанном канате, я - маленький плясун, тень от чьей-то тени, лунатик двух темных лун».
Текст не столько про Достоевских, сколько про себя - собственное время, собственный талант, собственные страсти, неуверенность, даже страх, быть осмеянным. Как литератор, как мужчина, как еврей. Думаю, роковая комбинация - национальность, точнее осознание ее ущербности, выученное с детства, и душный строй, при котором угораздило жить, - даже не подрезала, а оторвала ему крылья. Интересовался психиатрией, стал патологоанатом (так безопаснее со всех сторон), хотел во ВГИК, но не решился. Даже упорное замещение описания близости «плаваньем» - Зонтаг называет это «уникальной метафорой» - все та же осторожность.
Не все рождаются для борьбы, некоторые закапывались в чужую жизнь, чужое время, писали в стол - прекрасным розам нужны колпаки от сквозняков.
Для меня это повесть про то, что дурная система делает с талантом - он все равно пробивается, но мало приобретает, скорее корежится и купируется