3.5 Спойлер От раздражения к красоте финала

Никак, ну никак мы с Моэмом не можем найти общий язык, хотя пытаемся лет семь. Мне нравятся ирония и сарказм, однако порой он проезжается по людям так, что вызывает оторопь. Одного из персонажей он неизменно выставляет таким смешным и нелепым, что даже в моменты, когда его терзают боль и ужас, над ним смеются. Мол, так прикольно трясётся и плачет, забавно же. Это жестоко, даже скажу, что отвратительно.

Поднятая тема обширна на самом деле, не обязательно привязывать её к искусству. Что есть свобода? Кто свободнее: живущий в хижине и питающийся подножным кормом, но исполняющий то, что считает для себя единственно правильным, или живущий в удобном доме и оставляющий для себя некоторые радости, даже если большая заветная мечта остаётся только мечтой? Как и характерно для писателей прошлого века, Моэм не даёт ответов — впрочем, и не факт, что они вообще существуют. Автор показал и двойственность восприятия: Стрикленд ни капли не считается с нормами и правилами приличия, ему плевать на мораль и чувства других. Однако ОН ОБ ЭТОМ ГОВОРИТ. Он не строил из себя того, кем не был. Не давал заведомо ложных обещаний. Не обещал дружбы и любви. И в таком случае получается, что боль окружающих — зона их ответственности. Другой вопрос, что человеку неплохо бы поступать по-человечески, а не по-свински. Хотя и поросята за такими делами не замечены.

Околоспойлерное рассуждение: вот что очень понравилось, так финальный твист с хижиной с разрисованными стенами. Выглядело очень в духе персонажа и в чём-то даже как современные перфомансы: искусство для него было ради исполнения своего предназначения, призвания, поэтому он не продавал картины, не пытался продвинуться, перезнакомиться со всеми. И венец его работы — только для него.

Поразмышлять над книгой любопытно, но увы — стиль Моэма мне так и не становится близок.