5

"На основе фольклорных, церковно-учительных и летописных памятников" автор рассказывает о жизни русской женщины: о повседневных заботах, супружестве, воспитании детей, любви. Наибольшее внимание Пушкарёва уделила XVII в., т.к. именно в это столетие сохранило множественную частную переписку и посадские сказания, в которых женский облик проступает явственнее и приобретает индивидуальные черты. До этого в летописно-церковной традиции было четкое деление на "добрых жен" (тихая, скромная, послушная) и "злых жен" (своевольная, вероломная прелестница). А все герои русской истории, в "добавок" ко всем замечательным качествам получали и "правильную" супругу, чьи образы до скуки однообразны. Идеалом книжников была "уныло-назидательная в своей добродетели" Феврония Муромская. Но сама жизнь подкидывала другие примеры: София Палеолог, Елена Глинская, Евфросиния Старицкая, Ирина Годунова и даже исключительно положительная царица Анастасия никак не вписывались в этот формат.
Жены, матери, сестры, взрослые дочери вели дом (практически каждое письмо - это отчет или совет по ведению хозяйства), умилялись детям ("А Парашенька у меня девочка изрядная, и как станем тебя кликать - и она также кличет, и нам [ее лепет] всего дороже", - из письма 1696 г.), нередко хлопотали о карьере своих мужчин (например, письма Татьяны Голицыной сыну князю Василию, фавориту царевны Софьи), тосковали по мужьям, находившимся на царской службе ("И чтоб Домна о Дмитрии в печали не давалась, а что она об нем велми тужит - и то она делает не гораздо, он, Дмитрий, на государскую службу поехал и он ездит туда не по один год", - из письма 1687 г.), влюблялись ("аще девка захощет замуж"), изменяли ("не любити еи мужа своего, но возлюбити есми того [юношу], мужа же своего не хотя и имени слышати").
Я удивилась, что большинство женщин не завтракали, а сразу принимались за работу, и в обед нередко доедали за мужчинами. Как они не падали от голода где-нибудь в поле? И, увы, было распространено пьянство - по очень обыденным причинам: скудость духовной жизни, безрадостность досуга, безысходность жизни с нелюбимыми, тяжесть повседневного труда.
Жаль, что книга небольшая по объему, при этом страниц 60 (из 210) занимают всяческие именные и терминологические указатели.