5

Я, кажется, выбрала орешек не по зубам, потому что сложно писать про Хлебникова и не скатиться в восторженные пузыри соплей либо в плохую статью в википедии. Что есть Хлебников объяснить не проще, чем смысл жизни. Гениальный мастер словотворчества, создатель "заумного" языка. Идиотик с бессмысленными прозрачно-голубыми зенками. Будетлянин. Тунеядец, живущий всю жизнь на шее у родителей. Удивительный труженик, ради своего главного задвинувший все бытовые удобства. Математический мистик. Оригинальный философ. Шизофреник. Пророк. Неприспособленный к жизни чудак. Председатель земного шара. Марсианин. Король времени Велимир I. Поэт.
Биографию всегда можно прочесть хотя бы здесь, на лл - она достаточно подробная. Хлебников же сам о себе говорил вот что:

«Я переплыл залив Судака. Я сел на дикого коня.

Я воскликнул: „России нет, не стало больше,

Ее раздел рассек, как Польшу“,

И люди ужаснулись.

Я сказал, что сердце современного русского висит, как нетопырь, и люди раскаялись.

Я воскликнул: „О, рассмейтесь, смехачи!

О, засмейтесь, смехачи!“

Я сказал: „Долой Габсбургов! Узду Гогенцоллернам!“

Я писал орлиным пером; шелковое, золотое, оно вилось вокруг крупного стержня.

Я ходил на берегу прекрасного озера, в лаптях и голубой рубашке. Я сам был прекрасен.

Я имел старый медный кистень с круглыми шишками.

Я имел свирель из двух тростин и рожка отпиленного.

Я был снят с черепом в руке.

Я в Петровске видел морских змей.

Я на Урале перенес воду из Каспия в моря Карские.

Я сказал: „Вечен снег высокого Казбека, но мне милей свежая парча осеннего Урала“.

На Гребенских горах я находил зубы ската и серебряные раковины вышиной в колесо фараоновой колесницы».

До сих пор подробно с его биографией мне лично сталкиваться не приходилось, отдельные факты знакомы. Из разрозненных воспоминаний складывался такой образ юродивого, спящего чуть ли не на улице, у которого из карманов торчат его бесчисленные смятые бумажки с записями, вываливаются, их потом подбирают разные друзья-почитатели. В некотором роде так и было:

Хлебников не решался, я заявил мамаше, что забираю студента. Быстро собрали „вещи“; что-то очень мало. Был чемоданчик и мешок, который Витя вытащил из-под кровати; наволочка, набитая скомканными бумажками, обрывками тетрадей, листками бумаги или просто углами листов…
„Рукописи“, — пробормотал Витя».^[40]
Когда Бурлюк с Хлебниковым совсем уже собрались уходить, Бурлюк увидел у двери бумажку на полу и поднял ее. На бумажке оказалось стихотворение «Заклятие смехом», ставшее, без преувеличения, самым знаменитым произведением Хлебникова и самым знаменитым произведением всего русского футуризма: О, рассмейтесь, смехачи!

А с другой, совершенно незнакомой мне стороны, бывал франтом, нравился женщинам и затеивал дуэли (самая известная и несостоявшаяся - с Мандельштамом, который после станет другом Виктора и назовет его визионером). По отзывам многих это был очень скромный, тихий человек, но не забитый и вполне осознающий свою уникальность:

Все ораторы ссылались на Хлебникова, публика требовала показать «великого Хлебникова», который, как отмечает газетный критик, оказался «скромнейшим молодым человеком». По поводу газетных критиков Хлебников заметил: «Это говорит картошка об апельсинах».

...речь зашла об одном военачальнике, у которого было два ордена Красного Знамени. «Таких во всей России, — рассказывал Крученых, — 20 человек». — «А вот таких, как я, на всю Россию только один имеется, — и то я молчу!» — шутя заметил Маяковский. «А таких, как я, и одного не сыщешь», — быстро ответил Хлебников.

На острове вы. Зовется он Хлебников.

Среди разъяренных учебников

Стоит, как остров, храбрый Хлебников —

Остров высокого звездного духа.

Только на поприще острова сухо —

Он омывается морем ничтожества.

Что удивительно, он себя никоим образом не переоценивал - вклад, который Хлебников внес в поэзию ХХ века, трудно объять. Такой совершенно непредсказуемый пинок, благодаря которому не один человек состоялся как поэт или литературовед. Интересный момент: мне всегда казалось, что автор словечки свои придумывал, произвольно беря основу и прибавляя к ней разные окончания. А нет, словечки не просто так. Тому же Якобсону, что по ссылке, Хлебников как-то показывал "опыты цветной речи", наброски неких сигналов, нарисованные цветными карандашами. И вообще всю жизнь и очень интенсивно работал с языком, с числами, о чем писал в "Своясях" - предисловии к своему сборнику:

«В последнее время перешел к числовому письму, как художник числа вечной головы вселенной».

«Пифагор верил в самостоятельное бывание числа. На самом деле существуют только два дерева, три камня и тому подобное, но не „два вообще“ и не „три вообще“. Числа суть абстракции, которые отражают только отношения между реальностями и вне этих реальностей не существуют.

Нечто несуществующее не может характеризоваться каким-либо законом и не может выражать собою никакого закона. Нашим современникам полезно почаще вспоминать споры средневековых номиналистов и реалистов.

Когда математики говорят о свойствах тех или иных чисел и выводят якобы присущие им законы, они не отдают себе отчета в том, что такие законы не могут быть чем-либо иным, как отражением в абстракции числа реально существующих отношений и связей в бывающем.

Заявив, что в мире остаются только числа, я тем самым „расправился“ с числами, как Спиноза „расправился с богом“ (точное выражение Хлебникова).

Пророчества Хлебникова также вычислены.
Короче, я таки скатилась в то самое пересказывание, при этом не перечислив и половины того, что хотела . А надо бы рассказать про сбывавшиеся пророчества, про встречи с разными людьми, про философские идеи, про чудачества и влюбленности. А может, и не надо. Все равно невозможно моим жалким человеческим разумом анализировать жизнь этой прекрасно и наверняка ошибочно залетевшей к нам птицы, недаром же его называют "поэтом для поэтов". Пусть это сделают более способные.

Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.

<1912>