4

Очень тяжеловесная и монументальная книга, если бы не аудиоверсия, сомневаюсь, что глазами я бы ее дочитала. Как и ранее читанная у Манна "Волшебная гора", из-за многословности автора и его любви к пространным рассуждениям о музыке, богословии, философии, судьбах родины и т.д., роман является идеальным снотворным на случай бессонницы, а вкупе с дождливой погодой последних дней стал таковым втройне. В выходные не закрывать глаза помогала только угроза случайно отчекрыжить себе палец тесаком. Когда продралась через первые 350 страниц, наконец-то начался хоть какой-то движ, появились интересные персонажи, хоть и с похожими фамилиями, труднопроизносимыми для русскоговорящего человека, и на кураже я уже дослушала роман до конца.

Да, он понравился мне больше, чем "Волшебная гора", потому что здесь, слушая рассказ доктора философии Серенуса Цейтблома о жизни и судьбе его друга детства Адриана Леверкюна с детства и до самой его смерти, я вместе с автором много думала о разном. Манн начал писать свой роман в 1943 году, когда для многих немцев уже стало очевидно, что их страна на всех парах летит к военному поражению, и хотя он сам уже давно эмигрировал, все равно судьба Германии была ему небезразлична. Он рассказывает о разных периодах жизни страны - с конца 19 века, когда Серенус с Адрианом росли на хуторе Бюхель близ вымышленного города Кайзерсашерна (прах империи), через Первую мировую войну и ко Второй. Показательно, что фамилия фюрера ни разу не упоминается, да и нет ни слова про изменения в сознании нации под влиянием пропаганды - возможно, потому что сам Манн уехал сразу же в 1933 году и не находился внутри этого общества, поэтому писал все в том же неспешном духе девятнадцатого века. Если вам, как мне, хотелось бы прочитать мысли автора по поводу нацистского режима, то нет, здесь этого не будет, разве что иносказательно - в самом сюжете про сделку с дьяволом, которую заключил Адриан.

Мне во многом помогало при прочтении, что у меня есть музыкальное образование, поэтому многостраничные пассажи про исполнение и сочинение музыки не звучали тарабарщиной. Рассуждения же автора о природе гениальности и мистике тоже показались довольно интересными, как и об индивидуализме и приоритетах. Адриан, например, предпочел талант и славу любви, о чем потом не раз сильно пожалел.

Остались у меня два вопроса, которые я не до конца поняла и очень жду воскресенья, чтобы обсудить эти моменты в книжном клубе.