4 Где мои семнадцать лет?

Время все сглаживает, меняя нас необратимо и внешне, и внутренне. Я все еще помню, как давным-давно, когда разница в летах между мной и Холденом Колфилдом была не так велика, оттолкнула роман от себя. Настолько обыденным и пресным он мне тогда показался. Ныне же я с удовольствием провела с ним несколько книжных часов и, сдается мне, Холден, будь он живым человеком, удивился бы, узнав, что я не отказалась бы стать его другом и разделить на двоих несколько минут телефонного разговора. Если пожелает, конечно.

Кто-то поразится, мол, что привлекательного можно найти в нескладном, почти семнадцатилетнем юнце с несколько зашкаливающим чувством собственного величия? И я отвечу – себя в его возрасте, даром, что история взросления Холдена разнится с вашей собственной. Чтобы найти нечто общее с главным героем, необязательно так же, как он, то и дело менять одну школу на другую да презирать едва ли не все в этом мире.
Оцените масштабы бедствия: Холден ненавидит кино и всю актерскую братию (с театром дело обстоит немногим лучше), всем сердцем не переносит больных, а вместе с ними и стариков в пижамах и халатах, не терпит громких прощаний, рисования перед другими, фиглярства и снобов. Он давно разочаровался в человечестве, которое не способно разглядеть истинную суть вещей и настоящую красоту, а потому растрачивает свое внимание на мелочи. Кто бы еще рассказал Холдену, что мир никогда не будет таков, каким мы хотим его видеть, какие бы старания ни приложили и как бы громко на то ни сетовали?..
Даже привычную форму любой биографии юноша отвергает, не желая рассказать, где родился, как провел лето и что из себя представляет его семья… Впрочем, к нему самому эта форма едва ли применима, ведь наш главный герой еще тот комок противоречий, хоть и хочет казаться мизантропом и мироненавистником. Вечный спор о себе, близких и человеческой натуре вообще не утихает в нем ни на минуту. К примеру, наш бывший ученик Пенси ненавидит показушничество, но любит быть там, где вертятся хорошенькие девчонки. Считает себя необразованным, но обожает читать и занятно рассуждает о книгах, фильмах и влиянии славы на мастерство. Называет себя трусом, но в конфликте с соседом по комнате ведет себя бесстрашно, без оглядки ввязывается в драку и в конечном счете получает заслуженную трепку, о которой после не жалеет.
Хотя дерется он не от желания кулаками отстоять какую-то призрачную идею. В его душе определенно есть место для любви и глубокой симпатии, что бы там Холдену ни казалось на этот счет. Именно отзывчивое сердце не позволяет ему остаться безразличным к судьбе Джейн Галлахер, партнерше по играм в шашки, подруге и девочке со страшным детством, попавшей в руке школьного альфонса. Именно оно понуждает пригласить надоедливого соседа по комнате в кино и хоть так разнообразить чужую занудную жизнь. Именно оно не позволяет забыть братишку Алли и оставить малышку Фиби. Возможно, именно любви и доброты в Холдене наберется больше, чем во многих других обитальцах столь ненавистного ему мира… Не это ли и является причиной его жажды уединения и побега? Его удивления и даже малой зависти в адрес старого преподавателя Спенсера, пребывающего в восторге от такой мелочи – потрепанного индийского одеяла? Не ненависть, а доброта, с трудом переносящая фальшь и полное безразличие, царящее кругом, - все то, от чего ему так хочется уберечь детишек над пропастью во ржи.
Потому-то я и не отказалась бы поднять трубку и набрать незнакомый номер. Ведь позвонить Холдену – это все равно что позвонить себе в далекое прошлое. В то странное время, когда взрослые размышления еще мешались с детскими воспоминаниями, когда казалось, что понимающих тебя людей единицы, а то и нет таких вовсе, когда мир казался несправедливым до ужаса и этой своей несправедливостью поднимал к горлу огромную волну протеста. Я бы позвонила, чтобы выслушать, что для семнадцатилетнего бунтаря уже немало… А если бы на той стороне решили выслушать и меня, добавила бы, что бурь еще будет и немало, но примечательная особенность жизни заключается в том, что она закаляет, учит плыть даже в водовороте. Многое отбирает, но и дает все то, что захочешь взять – и тихую гавань, и ясное понимание действительности, и настоящих друзей. Нужно только выстоять в шторме юности.

Хлесткий и чуточку даже болезненный роман о странном, тонко чувствующем мальчишке, стоящем на пороге взрослой жизни, о любви, прикрывающейся ненавистью, о желании защитить и предостеречь от своих ошибок слабого, о сомнениях юности и вечной потребности в душевном тепле. Необычно и по-своему красиво о каждом из нас. В прошлом или настоящем.

— Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему.